— Я тогда так переср… перенервничал то есть, — тяжело вздохнул первый Пахомовский зам, привычно обнимая точную копию Золотой Королевы, только брюнетку.
«Это ж надо, как природа распорядилась, — усмехнулся про себя Гаранин. — Две сестры, внешне одинаковые, кроме цвета волос. А настолько разные, что как будто от других родителей. Взбалмошная Ангелина и утонченная Лилия. О как судьба подгадала. Лиля и Лина! А у нас Сева и Сеня. Мы с братом тоже не похожи между собой, — мысленно сделал вывод Гаранин и тут же добавил, таща на себе почти стокилограммовую Севкину тушу: — Ну я очень надеюсь!»
Затащив брата в маленькую комнатенку на четвертом этаже, Гаранин заботливо уложил бездыханное тело на кровать и задумался.
— А если этой скотине плохо станет? — пробурчал он и, тяжело вздохнув, потащил обратно вниз, в апартаменты графини де Гралье. Прежний статус Светки бесил его чрезвычайно. Через каких- то полгода родится ребенок, а у его любимой все время находятся важные дела. To помолвка эта дурацкая, то показы мод, за пропуск которых полагается лишний круг ада, то еще какая- то чепуха.
— Нужно отвезти Светку в Москву и там расписаться, взяв пару свидетелей, — пробубнил он себе под нос, втаскивая придурашливого братца в маленькую комнатушку, где когда- то располагалась уборная. За всю историю замок несколько раз подвергался реконструкции. Последнюю проводил дед Люсьена перед Второй мировой войной, и именно тогда в замке появились отдельные апартаменты, больше похожие на квартиры и снабженные самым необходимым. Кладовки и чуланы превратились в современные ванные и туалеты, а вот старому сортиру, где еще до сих пор действовал водопровод и канализация, нового применения не нашлось. По приказу Люсьена Гралье там установили за стеклянной перегородкой джакузи и для полного счастья втянули двуспальную кровать с пологом. Света называла эту комнату баней и без лишней надобности старалась не заходить, ссылаясь на противопоказания по здоровью. Естественно, Арсений понимал, что эта самая «банька» служила супругам Гралье романтическим гнездышком. Ну там ванна с лепестками и шампанским, а потом сразу в койку… Нет, Гаранин не испытывал ревности. У каждого своя история.
«Встретились бы мы в младенчестве, как двое молодых щеглов, внизу празднующих помолвку, тогда бы другой разговор. А так… У нас за плечами целая жизнь».
Арсений уложил Севку на кровать, застеленную махровой простыней, и достал из шкафчика обычный пластмассовый таз.
— На вот, — пробурчал он брату и, заглянув в гостиную, где в своих кроватях спали дети, а рядом за книжкой сидела гувернантка, попросил душевно:
— В бане мой брат отдыхает. Он отравился на банкете. Если вдруг ему станет хуже, позвоните, пожалуйста, мне.
— Хорошо, — кивнула женщина. — Только тише, пожалуйста. Еле спать уложила. Эжену пришло в голову, что госпожа Лана продаст замок местным властям за один евро. Никак успокоиться не мог.
— Передайте ему, если проснется, что никто ничего не продает. Пустые разговоры, — заверил няньку Арсений. Зашел в гардеробную поменять рубашку, а затем снова спустился в зал.
— Могу я пригласить на танец самую красивую женщину? — прошептал он, подходя сзади и чуть приобнимая Лану де Анвиль.
— А братское тело куда дел? — невесело усмехнулась она.
— В парке закопал. Покойники и то живее выглядят, — фыркнул Гаранин и добавил ворчливо: — Сам не пойму, с какого бодуна его разобрало.
— Усталость, напряжение последних дней, — пробормотала Света и громко осведомилась: — Так как насчет танца, месье?
— Нам, беременным, только медляки подходят, — улыбнулся Арсений, провожая жену на танцпол. Почти сразу оркестр заиграл что- то из «Скорпионс». Медленная тягучая мелодия обволакивала, заставляла забыть все невзгоды и сосредоточиться только на партнерше и ее ладонях на плечах, на губах, таких близких и манящих, на глазах, смотревших с любовью и доверием, и конечно же, колыхающейся груди, упакованной в какое- то офигительное платье из прозрачной тоненькой сетки, почти сплошь усыпанной разноцветными кристаллами и пайетками и вышитыми птицами. Все это великолепие от Валентино сверкало и переливалось. Гаранин легонько коснулся абсолютно гладкого плеча, затянутого сеткой и не отягощенного украшениями и оттого казавшегося голым.
— Хочу украсть тебя, — прошептал Арсений. — Провести хотя бы ночь самим. Увезу тебя в Гречишкино, затопим там баньку…
— Наши родственники нас везде найдут. Давай закроемся в здешней сауне, — проворковала Света. — Не угодно ли месье потереть мне спинку в джакузи, а потом сделать массаж?
— Тут такой косяк, Свет… — нахмурился Гаранин, — Я брата к нам в баню отнес. Попросил, чтобы Мэри Поппинс к нему заглядывала… Могу его наверх отволочь. Все равно он ничего не почувствует. Бревно, блин…
— Пусть уже лежит, — отмахнулась Света. — Нам сегодня остается только мечтать об уединении.
— Давай уедем в Гречишкино, маленькая, — прошептал Арсений. — Соскучился я по озерам, а одну тебя оставить не могу. С ума сойду от беспокойства и еще на подлете к Москве помру от тоски.
— Я знаешь что придумала? — глаза любимой загорелись от азарта, и она утащила Арсения подальше от толпы в сад.
Усевшись на мраморную лавку, она наклонилась к Гаранину и что- то зашептала на ухо.
Лили де Анвиль, стоявшая с мужем на террасе, с улыбкой наблюдала, как Арсений, показавшийся ей вначале диким медведем, сграбастал невесту в охапку и принялся целовать.
— Они любят друг друга, — прошептала она супругу. — Как же здорово, что Света встретила новую любовь.
— Я и не сомневался, — пробормотал Арман, обнимая жену. Лиля положила голову ему на плечо.
— Мне тоже повезло дважды, — тихо заметила она.
— А мне всего лишь один раз. Но я точно знал, что встретил именно свою женщину.
— И ни разу за четырнадцать лет не усомнился? — улыбнулась Лиля.
— Никогда, — прохрипел Арман, прижимая жену к себе. — Ни в прошлом, ни в будущем…
— Я волнуюсь о Таечке и Мишутке, — пробормотала Лиля, тяжело вздохнув. — Они оба еще слишком молоды для брака. Может, зря вы с Витей настояли на помолвке?
— Никто ни на чем не настаивал. Дети сами захотели, — недовольно пробурчал Арман. — С другой стороны, у них все впереди. А вдруг это настоящая любовь? Одна- единственная, Лили! Да и кто мы такие, чтобы препятствовать влюбленным? Смотри на жизнь философски, Лили, — проговорил он, гладя жену по голове. — Бог даст, проживут вместе долгие годы. Нет- получат опыт. Но меня пугает одно,
— хитро усмехнулся Арман.
— Что? — жена обеспокоенно глянула на мужа. Затеребила рукав пиджака. — Арман, скажи…
— Когда у нашей юной парочки родится ребенок, я стану прадедушкой!
Лиля тихонько прыснула от смеха, наблюдая, как Света с Арсением беспечно бредут по дорожке в глубь парка. Широкий торс Гаранина в белой рубашке еще долго виднелся в темноте. Остановившись на берегу реки, Арсений обнял Светку, закутавшуюся в его пиджак. Гаранин смотрел, как в лунном свете блестит вода в Луаре, и думал, как ему несказанно повезло с женой. Он ожидал, что знаменитая Лана де Анвиль пригласит на свадьбу весь бомонд Европы, но ее план потряс Арсения.
