А когда минут через сорок вместе с отцом я иду через огромный зал, украшенный цветами, то вместо родных и близких вижу только одного Севу. Он стоит под аркой из роз и пожирает меня жадными глазами. Ноги чуть расставлены. Руки в карманах брюк. А черный фрак и белая бабочка придают моему любимому шарма и брутальности. И я, как влюбленная кошка, не могу отвести взгляда от Гаранина. Рядом с ним стоят Арсений и тот парень, Славка, участвовавший в моем освобождении.
Но мне кажется, что Сева самый красивый мужчина из всех присутствующих в зале. А еще папа. Моя рука покоится у него на предплечье.
— Двое доходяг под ручку идут, — бурчит он весело. И мне хочется кинуться ему на шею и расцеловать. Вот только голова действительно кружится. А еще эта диадема давит…
Сева церемонно целует мою ладонь и, удерживая ладошку в своей лапище, ведет к массивному столу и креслам, явно принесенным сюда из кабинета дедушки. Арман вовсю расстарался. Разрешил разграбить свой кабинет и, судя по всему, именно он ссудил моему жениху смокинг. Арсений явно шире в плечах и грузнее. А папа не носит смокинги и самозабвенно ругает аристократов.
Сама церемония занимает немного времени.
— Невесте прописан постельный режим, — громко заявляет Сева после шампанского и поздравлений. И подхватив меня на руки, тянет в совершенно другую комнату, расположенную на втором этаже. Наши личные апартаменты.
— Арман распорядился нас сюда перевести, — улыбается муж, укладывая меня на широченную кровать с балдахином. — Говорит, негоже семейной паре жить среди молоденьких девиц. Нечего их смущать.
— Моих сестер фиг смутишь, — смеюсь я, притягиваю Севу к себе. Вспоминаю радостные лица Ленок и тут же забываю о них. Стаскиваю с мужа смокинг, торопливо расстегиваю пуговицы на рубашке. А потом, вспомнив о мамином платье, быстро сажусь на постели.
— Нужно аккуратно все снять, — говорю Севе. — На мне целое состояние надето…
— Я сам, моя королева, — шепчет муж, нависая надо мной. Осторожно снимает с головы диадему и фату. Расстегивает бриллиантовые пуговки на лифе.
— Я одного понять не могу, — шепчет он, помогая мне снять все это великолепие. — На черта твоей родной мамаше понадобилось что-то красть, если тут драгоценностей хватит на сто поколений?
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Но надеюсь, что полиция арестовала всех бандюков.
— Да, — кивает Сева. — Приезжал комиссар. Вся банда арестована и дает признательные показания. Два человека убиты от взрыва гранаты. Один из них — Густав Эйбенхайм, младший внук вашего главного адвоката. Наверняка он был заказчиком и вдохновителем твоего похищения.
— Так что же все-таки пропало?! — вскрикиваю, не выдерживая.
Сева пожимает плечами.
— Никто не знает, Тайка. Но Арман настроен решительно. Завтра с ним летим в Мюнхен. Хочу лично открутить голову этой мрази.
— Уже завтра? — тяну обиженно и тут же останавливаю саму себя. — Если с дедушкой на «Гольфстриме», то вы за полдня управитесь. Только не попади в полицию, мой любимый.
— Ждать будешь? — усмехается Сева, устроившись рядом. Снимает с меня бюстгальтер и трусики. Проводит рукой по груди, сжимая сосок. Затем спускается ниже и, раздвинув ноги, становится между ними. Нежно касается складок и приникает языком к маленькой бусинке клитора. Выгибаюсь дугой, чувствуя, как меня сотрясают эмоции. Выкрикиваю имя мужа, прижимая его голову к низу живота. И закинув ноги ему на шею, стону, требуя не останавливаться.
— Тая, Таечка, погоди, давай вместе, — шепчет муж, нависая надо мной. — Потерпи немного, малыш!
— Догоняй, — шепчу яростно, ощущая себя наполненной. — Только не останавливайся, Сева! Пожалуйста!
Сева
Только этой ночью я понимаю, чем отличается простой секс от занятий любовью с женой. Только этой ночью мне раскрывается вся подноготная. Знал бы, украл Тайку еще год назад. И уж точно не стал бы уводить жену у собственного брата. И если свою первую жену, наше с Сенькой переходящее знамя, я воспринимал как трофей, то сейчас, обнимая Тайку, я испытываю лишь нежность и любовь к своей жене. Самой лучшей женщине на свете.
Перед глазами все еще стоит изумленное лицо мэра. Да и сам мужик все вытирает пот со лба и не может понять, по какой такой надобности его вызвали в замок.
Вспоминаю Тайку, спешащую ко мне по проходу. Нарядную и бледную. Ну, вот на фига затеяли целую церемонию? Ей бы отлежаться, а тут корону на голову напялили и кусок занавески. Красиво, конечно. Я как увидел, обалдел. Крышу в момент снесло. Тая, девочка моя хорошая, до чего же ты красивая, маленькая моя!
Уже под утро, уложив Тайку себе на грудь, я засыпаю. И все никак не могу привыкнуть, что я теперь женатый человек. Кончились мои мытарства. Старый солдат таки добился принцессу. Отвоевал ее у злого дракона и получил благословление дедушки императора. В полусне целую жену в висок и мягко переворачиваю на спину. Нежная сонная девочка тянет ко мне губы и обвивает шею руками. А я, снова подмяв ее под себя, готов просто лопнуть от счастья. Медленные толчки сменяются быстрыми. Тайка хоть и не проснулась окончательно, но двигается в такт. Прижимается ко мне, трется грудью и что-то сонно воркует. А мне от охватившей эйфории хочется заорать. Объявить всему миру о своем вселенском счастье.
Мы затихаем одновременно. Падаем в объятия друг к другу и снова не можем насытиться близостью. Кажется, никакая сила нас не может разлучить.
Но ранним утром на тумбочке начинает трещать Тайкин сотовый. И песня до боли знакомая. «Синяя птица» Макара.
— Мы в такие шагнули дали, что не сразу так и найдешь…
— Пусть все птичники идут на фиг, — бурчу недовольно и уже собираюсь зашвырнуть телефон в окно.
— Это папа, — останавливает меня Тайка. — На французском айфоне эта мелодия. — Да, сейчас, — бубнит она в трубку и передает ее мне.
— Сева, спустись в приемную. Тут у нас проблема, — велит тесть.
— Отец вызывает, — вздыхаю тяжело и, напялив привычные широкие штаны от камуфла и такую же майку, надеваю берцы.
Что могло случиться за ночь? Ума не приложу.
Пытаюсь сообразить по дороге. Перепрыгивая через ступеньку, несусь вниз и чуть не сбиваю с ног собственного брата, важно несущего поднос из кухни.
— Прости, бро, — кидаю впопыхах и мысленно даю себе указание освоить эту опцию в ближайшее время. А войдя в приемную, небольшую комнату в цокольном этаже, неловко застываю в дверях.
За небольшим приставным столиком сидит грузный пожилой человек в добротном сером пуловере и мятых брюках. А перед ним валяется потертый портфель.209e90
— Арман, я прошу тебя, — твердит он заунывно. — Эта вещь у вас… Я точно знаю!
— Не болтай глупости, Карл, — отмахивается от него Анвиль и нависает тенью. — Я лично перерыл комнату Таис в Париже. Ее бабка по отцу обшарила дом в России. Здесь тоже проведен тщательный осмотр. Дом в Мюнхене проверила моя сестра. Никаких чужих драгоценностей у нас нет. Тем более в вещах Алисии. Они сложены и лежат в кладовой. Все в одном месте. Эта чудовищная инсинуация, чуть не обернувшаяся трагедией. Твой внук обалдел от вседозволенности. И скорее всего уже варится в котле с кипящим маслом. Полиция разберется и в твоем участии, Карл.
