– Сотня, при том, что почти половину из них я отправил в провинции, чтобы начать подготовку к обороне. Логистика, кое-какие тренировки. Но это не те монахи, на которых ты рассчитываешь. – Пандарен вскинул голову. – Тех, которых ты имеешь в виду, смертоносных, если считать вас троих и меня, у нас всего пятьдесят.
– Полсотни, чтобы остановить вторжение зандаларов. И чтобы отправить тысячелетнего деспота-могу обратно в могилу.
Вол’джин медленно кивнул:
– Нужно разобраться с кладбищем. Потребуется семеро. Давайте решим, что вы станете делать с остальными, пока нас не будет.
– Я недовольна, капитан Нир’зан.
Тот факт, что тролль лежал, распластавшись, перед Кхал’ак, не смягчило ее гнева, как обычно бывало раньше.
– Я так понимаю, вы хотите, чтобы я вас похвалила. За то, что вы выяснили – отряд разведчиков убил тот же человек, что стрелял в Цзоучине. Вы же понимаете, я предпочла бы знать, что этот человек мертв, а не продолжает сражаться.
– Да, моя госпожа.
– То, что книжица с записями шамана утеряна, только усиливает мое недовольство. Человека и его пандарского союзника нужно схватить. Дневник должен быть здесь, сейчас же.
Если бы тролль осмелился возразить, что она требует невозможного, Кхал’ак бы собственноручно убила его в назидание наблюдавшим за ними офицерам. Она знала, впрочем: было бы крайне неразумно ожидать от Нир’зана, что он наткнется на убийц разведчиков, будучи отправленным вслед за отрядом, который перестал выходить на связь. Она пнула капитана в плечо, вынуждая подняться и встать перед ней на колено.
– То, что ты доложил сам, говорит в твою пользу. Как и то, что ты разместил свой отряд на востоке. Молодец, что зарисовал отпечатки ног человека в рыбацкой деревне и узнал его следы здесь. Ты умнее, чем я могла предположить.
Капитан Нир’зан смотрел в землю.
– Вы очень добры, моя госпожа. Мне повезло, что буря, потушившая пожар, не смыла следы.
Она сжала ладони возле рта, мгновение спустя опустила руки и кивнула.
– Каждый из вас пусть берет свой отряд и движется по назначенному маршруту. Имейте в виду, что враг знает о вашем приближении. Останавливайтесь на перекрестках и в других местах, подходящих для того, чтобы затянуть любое прямое противостояние. Если только вы или кто-то из ваших солдат не отступит. Тогда лучше быстрая смерть от руки врага, чем медленная от моей нежной заботы. Берите пленных, выжимайте из них информацию. Если это существа высокопоставленные или имеющие политическое влияние, ведите их ко мне. Их семьи следует обезглавить. Их тела следует сжечь, а головы – выставить на перекрестках. Смертью наших разведчиков мы обязаны пандаренам, поэтому я хочу, чтобы за каждую из наших потерь были убиты десять этих звероподобных существ. Отпустите хоть одного пленника – очень молодого или старого, который не может сражаться, – чтобы он распустил слухи.
Кхал’ак наклонилась вперед, приподнимая подбородок Нир’зана скрюченным пальцем:
– А тебе, Нир’зан, я даю великую привилегию. Ты выяснил, что к этому причастен человек. Отправишься со своим отрядом дальше всех. Найдете, где Альянс разместил свои войска. Не обнаружив себя, вы захватите пленных. Желательно людей, даже воргенов, если придется – эльфов, пару дворфов или трех гномов. Мне нужен десяток человек, эквивалентных по весу, чтобы отплатить за наших мертвецов. Этих живыми не отпускайте. Они и так скоро узнают, куда делись их бойцы.
– Так точно, моя госпожа.
– Ведите их на могилы генералов. Там я найду им применение.
Она выпрямилась.
– Теперь идите, все! По выполнении доложить!
Из-под ног офицеров, бросившихся к своим отрядам, полетел песок. Кхал’ак глядела им вслед, сдерживая удовлетворенный смех. Они не подведут ее. Но лишь потому, что она поручила им миссию, которую невозможно провалить. Успех был просто необходим, чтобы укрепить их уверенность в себе – она понадобится, когда от бойцов потребуют невозможное.
Зандаларка обернулась, почувствовав, как на нее опускается тень могу – еще до того, как та заставила песок потемнеть.
– Доброе утро, почтенный Че-нань.
– Вы слишком мало цените своих мертвецов. Я бы потребовал по сотне пандаренов за каждого.
– Я думала об этом, но пока мы не нашли столько перекрестков. Да и жердей может не хватить, – Кхал’ак слегка пожала плечами. – К тому же, мы всегда можем убить больше. Я пойду на это, чтобы ваш повелитель был доволен.
– Я сомневаюсь, что его развлекут мертвые пандарены. А вот люди… те вполне подойдут, – могу так кровожадно улыбнулся, что стало ясно, зачем палачи носят низко надвинутые капюшоны. – Тот человек, которого вы ищете, его спутник-пандарен и, я уверен, тот тролль, о котором мы говорили раньше… вот их тела точно понравятся моему королю.
– Тогда приложу все силы, чтобы добраться до них, – зандаларка кивнула могу. – Я сама доставлю их Королю Грома, чтобы он мог высосать их души и насладиться их агонией.
20
Вол’джин осознал себя в плену у сна или видения. Он не был уверен, что это. Сон тролль мог оставить без внимания, поскольку таким образом его разум обрабатывал все, что он видел или что ему говорили до сего момента. Видение – по всем признакам, дар от Шелковой Танцовщицы – стоило принять к сведению, следовательно, нужно было досмотреть его до конца.
Вол’джин прятал лицо под маской руш’ка и был этому рад. Это значило, что случайное отражение не выдаст, действительно ли он находится в теле зандалара или нет. Его нынешнее положение не походило на пребывание в шкуре Тиратана. Вол’джин чувствовал себя вполне троллем – даже больше, чем в собственном теле. Оглянувшись, он понял, что находится в том времени, когда не было других троллей, кроме зандаларов. Он оказался гораздо дальше в прошлом, чем когда-либо до этого.
Вол’джин узнал Пандарию, но знал также и то, что, используй он это название, хозяин его не поймет. «Пандария» было просторечным названием для этого места. Могу хранили настоящее название в такой тайне, что даже ему, почетному гостю, его не называли. Пандарены – никто из них не выглядел столь цветущим и дородным, как Чэнь – сновали вокруг, разнося и подавая еду. Хозяин, могу терзатель душ, равный Вол’джину по статусу, пригласил его подняться на гору, чтобы как следует оглядеть окрестности. Они остановились почти у самой вершины и уселись, приступив к полуденной трапезе.
Хотя его тело находилось в будущем, за тысячи лет отсюда, Вол’джин узнал место их стоянки: гора, где теперь располагался монастырь. Он сидел и жевал сладкие рисовые пирожки, скрытый маской, в том самом месте, где сейчас спало его тело. Вол’джин задумался о том, не открыли ли ему каким-то образом его воспоминания о прошлых жизнях? Эта мысль одновременно привела его в восторг и вызвала отторжение.
