– Тебе кто-нибудь говорил, малышка, какая ты
необыкновенная?
Дафна зарделась, а он обнял ее за плечи и крепко прижал к
себе. Тогда она в первый раз ощутила его близость, и впечатление было таким
сильным, что она даже закрыла глаза, нежась в его объятиях.
– Ты храбрая и необыкновенная. Ты сделала великое дело
для Эндрю, и это пойдет на пользу вам обоим. – А потом он тихо произнес слова,
заставшие ее врасплох: – И я люблю тебя за это.
Она остановилась и мгновение внимательно смотрела на него,
не зная, что сказать, а он улыбнулся и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб.
– Все о'кей, Дафна, я не хочу тебя обидеть.
– Спасибо.
Она не знала, почему это сказала, и не смотрела, почему
вдруг обняла его за талию и не хотела отпускать. Она так отчаянно нуждалась в
ком-то, кто бы ей сказал то, что сказал Джон: что она не бросила Эндрю, что это
было правильно, что она сделала нужное дело.
– Большое тебе спасибо.
Он порывисто обнял ее, и потом они спустились вниз, где
встретили Эндрю и остальных, готовых садиться ужинать. Им пора было уезжать, и
на этот раз Эндрю чуть-чуть хныкал перед их отъездом, и Дафна со слезами на
глазах крепко обнимала его, тихо повторяя у него над ухом:
– Я люблю тебя.
Потом она отстранила его, чтобы он мог увидеть, как ее губы
произносят эти слова, и он опять неистово бросился ей в объятия и издал
возглас, который у него означал: «Я люблю тебя». Тогда подошла миссис Куртис и
с доброй улыбкой прикоснулась к его щеке, давая ему понять, что спрашивает,
готов ли он ужинать. Он на мгновение застыл в нерешительности, а потом кивнул и
улыбнулся, жестом показал «да», после чего, торопливо помахав маме и дружелюбно
взглянув на Джона, оставил их и присоединился к остальным.
– Ну что, поедем или хочешь еще подождать?
Джону не хотелось ее торопить. Он сам чувствовал ту же боль,
которую ощущала она. Но она медленно кивнула, все еще глядя вслед малышу, а
потом обернулась и с благодарностью, что он был рядом, посмотрела на Джона.
– Ты в порядке?
– Да. Поедем.
Он вышел следом за ней, и она подумала, как это хорошо,
когда есть кто-то, кто заботится и о тебе. Вдруг, когда холодный ночной воздух
ударил им на улице в лицо, ей захотелось бежать. Боль от прощания с Эндрю уже
притупилась, и она чувствовала в себе энергию, которой не ощущала давно. Она
вдруг засмеялась и запрыгнула в кабину, словно девочка.
– Он классный малыш, знаешь? – Джон взглянул на нее
почти с гордостью, запуская двигатель. – Ты сделала великое дело.
– Такая уж у него натура. Вряд ли это моя заслуга.
– Твоя, твоя. И не забывай об этом, – сказал он почти
сурово и, взглянув на нее, обрадовался счастливому выражению ее лица.
– Может, заедем в гостиницу поужинать? Я чувствую, что
надо что-то отметить, но не совсем знаю что.
Он посмотрел на нее, и их глаза встретились. Теперь их
связывали тесные узы: ведь она поделилась с ним важной частью своей жизни. Джон
был тронут и благодарен, что она позволила ему познакомиться с Эндрю.
– А что, если я сама приготовлю тебе ужин?
– А ты умеешь готовить? – пошутил он, и они оба
рассмеялись, – Я ем много.
– Как насчет спагетти?
– И все?
Он был удивлен, и Дафна радостно засмеялась, как ребенок, и
вдруг, непонятно почему, вспомнила, как впервые приготовила ужин Джеффу в своей
квартире. С тех пор прошла целая вечность, и ей было стыдно сознавать, что все
это теперь казалось туманным, далеким и не совсем реальным. Время шло, и ее
воспоминания о Джеффе постепенно блекли.
– Только спагетти? – Голос Джона вернул ее к
действительности.
– О'кей, а если бифштекс? И салат.
– Согласен. С удовольствием, – добавил он, и Дафна
опять засмеялась.
– Тебя прокормить никаких денег, наверное, не хватит,
а, Джон?
Выражение ее лица, похоже, его рассмешило:
– Не беспокойся, я прилично зарабатываю на
лесозаготовках.
– А это опасно? – Она слегка нахмурила брови. И ему
понравилось, что она беспокоится.
– Иногда. Не очень часто. Большинство из нас знают свое
дело. Опасаться надо зеленых, молодых ребят, которые нанимаются на лето. Те
могут убить, если за ними не смотреть.
Дафна молча кивнула. Они остановились у ее дома, зашли и в
течение следующего получаса были заняты стряпней. Джон накрыл на стол и
поджарил бифштексы. Дафна отварила спагетти и приготовила салат. Перехватив его
вожделенный взгляд на камин, она моментально поняла, о чем он думает.
– Пожалуйста, Джон, если хочешь, растопи. С камином
здесь будет уютнее.
– Не надо. Здесь хорошо и без этого.
Но ей вдруг захотелось, чтобы он его непременно растопил. Ей
захотелось навсегда оставить прошлое позади. Она устала от страхов, опасений и
страданий прошлых лет.
– Давай, давай растопи.
В этом человеке было что-то такое, от чего она себя
чувствовала храбрее.
– Я боюсь, что тебе будет неприятно.
– Не бойся. Я думаю, пора забыть о прошлом.
Странно было это произносить, но впервые она не восприняла
это как измену. Джон встал из-за стола, положил в камин полено и добавил
немного щепы на растопку. Огонь быстро занялся, и она долго сидела и смотрела
на него, думая не столько о той роковой рождественской ночи, сколько о том, как
они с Джеффом много раз сиживали дома по воскресеньям, читая воскресные газеты
и любуясь огнем. Не говоря ни слова, Джон через стол взял ее за руку, а она
вспомнила, как он обнимал ее за плечи в школе, и это было здорово, стоять с ним
рядом.
– О чем ты только что подумала? У тебя был такой
счастливый вид.
В ее глазах отражалось пламя камина, и он решил, что она
думала о Джеффри.
– Я думала о тебе. Я рада, что ты подобрал меня тогда
на дороге.
Он тоже улыбнулся, вспоминая это.
– Я мог бы подобрать тебя раньше, если бы ты не
пряталась.
Они оба рассмеялись, и Дафна принесла две чашки горячего
кофе.
– Ты хорошо готовишь.
– Спасибо. Ты тоже. Бифштексы были что надо. Он
посмотрел на нее почти печально.
– У меня большая практика. Пятнадцать лет сам готовлю.
– Почему ты не женился снова?
– Не хотел. Не встречал никого, кого бы полюбил. – «До
тебя», – хотел он добавить, но побоялся ее отпугнуть. – Мне просто не хочется
начинать все сначала. Но ты молода, малышка. Ты можешь и когда-нибудь должна на
это решиться.
