Она печально покачала головой, глядя на него.
– Не думаю. Нельзя начать жизнь снова, нельзя
воссоздать то, что было. Это бывает только раз в жизни.
– Отдельные события, конечно. Но другие приходят им на
смену, они так же важны. Они просто иные.
– И это ты говоришь. Ты ведь такой же, как я.
– Не совсем. Ты удачливее.
– Я?! Почему?
– У тебя есть Эндрю. – Они оба улыбнулись. – Когда я
общаюсь с детьми, то сожалею, что у меня нет ребенка.
– Еще не поздно.
Но он только засмеялся в ответ.
– Я уже старик, Дафна. Мне пятьдесят два. Черт подери,
я мог бы быть твоим отцом!
Дафна улыбнулась. Она не находила его таким, да и он не
собирался хвалиться возрастом. Они были друзьями по многим причинам. И у нее
никогда до этого не было такого друга, как он. Может быть, потому, что она
никогда не была той женщиной, какой теперь стала? Минувшие годы сделали ее
сильной, сильнее, чем она когда-либо могла предположить. Она была равным
партнером для любого мужчины. Даже такого мужчины, как Джон.
Они сели на диван, глядя на огонь. Дафне было с ним
необыкновенно хорошо и покойно. Спешить было некуда, можно было радоваться
каждой драгоценной минуте. И крупные черты его лица в свете огня выглядели
прекрасными.
– Джон... – Она не знала, как высказать, что она
чувствует. Может, позже она расскажет об этом в своем дневнике.
– Что, малышка?
Но она не могла подобрать подходящих слов. Наконец тихим
хрипловатым голосом призналась:
– Я рада, что повстречала тебя.
Он медленно кивнул, испытывая те же чувства, что и она,
ощущая умиротворение и понимая, что происходило между ними. Он положил руку ей
на плечо, и она почувствовала ту же спокойную силу, которая исходила от него
весь вечер. Ей нравилась тяжесть его руки, ощущение ее прикосновения, нравился
запах Джона. Это была крепкая смесь лосьона, шерсти, свежего воздуха и табака.
Он и выглядел соответственно: как сильный, привлекательный мужчина, который всю
свою жизнь провел среди лесов и гор. Когда он взглянул на нее, то увидел, как
слеза ползет по ее щеке. Он встревожено привлек ее ближе.
– Тебе грустно, любимая?
Его голос был очень глубоким и ласковым, но она покачала
головой:
– Нет... я очень счастлива... тут, сейчас... – Она
подняла на него глаза. – Ты можешь подумать, что я сумасшедшая, но я опять
живу. Я себя чувствую так, как будто долго была при смерти. Я думала... – Она с
трудом подбирала слова. – Я думала, что тоже должна умереть, потому что их не
стало. Я осталась жить только ради Эндрю. Я жила только ради него.
А теперь она опять жила и для себя тоже. Наконец. Казалось,
он молчал бесконечно долго, вглядываясь в ее лицо.
– Теперь у тебя есть право на собственную жизнь, Дафна.
Ты заплатила долги.
Потом он нежно поцеловал ее в губы, и это получилось так,
словно ее пронзила стрела. Прикосновение его губ она ощутила всем телом, у нее
перехватило дыхание, а поцелуй все продолжался и его объятия тоже. Наконец он
взял в ладони ее лицо и сказал, спокойно глядя на нее:
– Где ты была всю мою жизнь, Дафна Филдс? – Он опять
поцеловал ее, и на этот раз она обняла его за шею и привлекла к себе. Она
чувствовала, что хотела бы прильнуть к нему на всю жизнь и не отпускать, а он
обнимал ее так, словно тоже желал этого.
Его ладони стали медленно гладить ее плечи, а потом
осторожно скользнули на грудь и наконец под свитер. Она издала тихий легкий
стон, и он обнял ее крепче, чувствуя, что в ней разгорается страсть. Потом он
остановился, отодвинулся от нее и заглянул ей в глаза.
– Я не хочу делать ничего, чего бы ты не хотела,
малышка. Я старик, я не хочу тебя использовать.
Но она покачала головой и поцеловала его, а он вытащил
шпильки из ее волос, и они каскадом рассыпались по ее плечам. Он провел
пальцами по ее волосам и опять стал гладить ее лицо и грудь, потом его
громадные ладони осторожно скользнули к ее ногам, и она не стала сдерживать
сладостную муку, охватившую ее от его прикосновений.
– Дафна... Дафна... – шептал он ее имя, когда они
лежали на диване у камина.
Все его тело трепетало от желания, и тогда она поднялась,
взяла его за руку и повела в свою спальню.
– Ты не ошибаешься?
Он понимал, что они мало знакомы, что она его почти не
знает. Все между ними произошло так стремительно, и он не хотел, чтобы она
совершала что-нибудь, о чем могла бы пожалеть на следующее утро. Он хотел,
чтобы это была близость надолго, а не просто на одну ночь или на мгновение.
– Нет, нет.
Ее голос перешел на слабый шепот, он медленно раздевал ее,
пока она наконец не предстала перед ним: миниатюрная, идеально сложенная; кожа
ее матово белела при свете луны, а светлые волосы казались почти серебряными.
Он взял ее на руки и положил на кровать, аккуратно разделся сам, положил одежду
на пол и лег рядом с ней. Прикосновение ее атласной кожи было таким
пленительным, что его влечение к ней достигло своей вершины. Он был уже не в
состоянии сдерживать себя, но именно она взяла ладонями его лицо, прильнула к
нему и ощутила, как медленно, со сладостной полнотой возвращается к ней забытое
чувство, она ощутила, как он проникал в нее, и она взлетела на высоты, которых
не знала даже с Джеффри: Джон был искусным, необыкновенным любовником. Потом,
усталые, они лежали рядом, и она шептала ему на ухо, что любит его.
– Я тоже люблю тебя, малышка. О Боже, как я люблю
тебя...
И когда он это произнес, она посмотрела на него с сонной
улыбкой, крепче прижалась к нему, ее глаза закрылись, и она уснула в его
объятиях – снова женщиной, такой женщиной, какой еще не бывала никогда... его
женщиной и женщиной для самой себя. Джон был прав. Годы сделали ее сильной,
сильнее, чем она могла предположить.
Глава 10
– Что это? – Джон стоял голый на кухне в шесть утра
следующего дня, держа в руках два дневника Дафны в кожаных переплетах.
Дафна встала, чтобы приготовить ему завтрак перед уходом на
работу, но они припозднились из-за нового прилива страсти.
Она посмотрела через свое обнаженное плечо с улыбкой, все
еще удивляясь, как же хорошо она себя чувствовала рядом с ним.
– Что? А, это мои дневники.
– Можно мне их когда-нибудь почитать?
Дафна поставила на стол яичницу с беконом.
– Конечно. – Она была слегка смущена. – Они тебе могут
показаться немного глуповатыми. Я излила в них свою душу.
– В этом нет ничего глупого. – Он улыбнулся, глядя на
ее голый зад. – Знаешь, у тебя просто грандиозная попка!
