– Детоубийца.
После этого ненависть между ними усилилась, и Барбара
собиралась уйти от нее. Но с матерью случился новый инсульт, и Барбара не могла
ее оставить. Все, что она желала, – это иметь свою жизнь и собственную
квартиру. Она получала пособие по безработице, поскольку Стэн оформил ей
увольнение по сокращению штатов; мать получала пенсию, и на это они жили, едва
сводя концы с концами. Барбара опять на протяжении шести месяцев выхаживала
мать, и все это время та не давала ей забыть об аборте. Она обвиняла ее в своем
инсульте и выражала разочарование дочерью как человеком. Не сознавая этого,
Барбара жила в состоянии постоянной подавленности. В конце концов, она нашла
работу в другой юридической фирме. Но на этот раз не было ни романов, ни
мужчин, была только ее мать. Она растеряла всех своих подруг по колледжу, и
даже когда они звонили, сама их потом не искала. Что она могла им сказать? Все
они были замужем, или помолвлены, или имели детей. У нее же был роман с
замужним мужчиной, аборт, работала она секретаршей и, кроме того, постоянной
нянькой при матери. А мать все время придиралась, что у них мало денег. В
юридической фирме, где Барбара работала, была еще одна секретарша, которая
посоветовала ей обзвонить литературные агентства. По вечерам она могла бы
перепечатывать на машинке, деньги за это платили вполне приличные. И в самом
деле, заработок иногда был совсем неплохим. Вот этим Барбара и занималась,
когда Дафна Филдс с ней познакомилась – к тому времени она уже десять лет
занималась перепечатыванием на дому рукописей, была иссушенной, одинокой,
нервной старой девой тридцати семи лет. Когда-то интересная, хорошо сложенная,
спортивная девушка, староста выпускного курса в колледже, получившая диплом с отличием
по специальности «политические науки», занималась машинописными работами на
четвертом этаже без лифта в Вест-Сайде, присматривая за своей еще более
озлобленной матерью, которая ненавидела в Барбаре все. Особенно ее злило
отсутствие в дочери характера и живости. А ведь именно она их в ней подавила. И
главным образом из-за матери Барбара так никогда и не оправилась от
трагического романа и аборта.
Барбара была сразу же очарована Дафной, но не посмела
расспрашивать о ее прошлом. В Дафне была какая-то замкнутость, как будто она
хранила множество секретов. И только однажды поздно вечером, когда Барбара
привезла ей рукопись – это было через год после их знакомства, – обе женщины
стали рассказывать друг другу о себе. Барбара тогда рассказала ей об аборте и
об отношениях с больной матерью. Дафна молча выслушала длинную горестную
историю, а потом рассказала ей о Джеффе, Эми и Эндрю. Они сидели на полу в ее
квартире, пили вино и говорили до рассвета. Теперь, когда Барбара смотрела на
нее, безжизненную, прикованную к больничной койке, ей казалось, что это было
вчера.
Дафна была тверда во мнении, когда услышала рассказ Барбары,
что той следует оставить мать.
– Подумай, черт возьми, это же вопрос твоего выживания.
– Они обе были немного пьяны, и Дафна ткнула в нее пальцем.
– Что я могу сделать, Дафф? Она с трудом ходит, у нее
больное сердце и было три инсульта...
– Помести ее в дом престарелых. Тебе это по средствам?
– Если поднапрячься, то было бы можно, но она говорит, что
покончит с собой. А я перед ней в таком долгу. – Барбара подумала о прошлом. –
Благодаря ей я окончила школу и колледж.
– И теперь она гробит твою жизнь. Тут уж долг ни при
чем. Подумай о себе.
– А что я? Мне уж ничего не осталось.
– Ты не права.
Барбара посмотрела на Дафну, готовая с ней согласиться, но
уже многие годы она не решалась думать о себе. Мать убила в ней все желания.
– Ты можешь делать все, что тебе захочется.
Так говорил Джон в домике в Нью-Гемпшире. И она рассказала о
нем Барбаре – первой, с кем Дафна этим поделилась. Когда ночь подошла к концу,
секретов больше не осталось. Снова и снова они возвращались к разговору об
Эндрю. Он был всем для Дафны, всем, что имело значение и принималось в расчет,
что вселяло жизнь и огонь в ее глаза.
– Везет тебе, что он у тебя есть. – Барбара посмотрела
на нее с завистью. Ее собственному ребенку теперь исполнилось бы десять. Она
все еще часто об этом думала.
– Да, я знаю. Но у меня нет его в обычном смысле. –
Выражение сожаления промелькнуло на лице Дафны. – Он в школе. А у меня своя
жизнь, так уж вышло.
Барбара понимала, что по-своему судьба у Дафны далеко не
лучше, чем у нее. У Дафны был сын и работа, но больше ничего. В ее жизни не
было мужчины, с тех пор как погиб Джон, да она и сама не хотела никого. Конечно,
на протяжении последних лет многие мужчины проявляли к ней интерес: старые
друзья Джеффа, писатель, с которым она познакомилась в своем агентстве,
издатели, но всем она отказывала. В общем-то она была так же одинока, как
Барбара. И это их роднило. Дафна ей доверяла как никому другому, и когда
Барбара стала приходить работать к ней домой, они вместе ходили обедать или по
магазинам в субботу, во второй половине дня.
– Знаешь что, Дафна? Мне кажется, что ты сумасшедшая.
– Это не новость. – Дафна улыбнулась своей высокой
подруге, когда они шли вдоль прилавков в магазине «Сакс». Барбаре удалось
сбежать от матери на целых полдня, которые они решили провести вместе.
– Я серьезно. Ты молода, красива. Ты могла бы иметь
любого, какого захочешь, мужика. Зачем ты ходишь по магазинам со мной?
– Ты моя подруга, и я тебя люблю. А мужчина мне не
нужен.
– Вот в этом и сумасшествие.
– Почему? У некоторых никогда не бывает того, что было
у меня. – Дафна сразу пожалела, что сказала это Барбаре, у которой так неудачно
сложилась жизнь.
– Конечно. – Барбара посмотрела на нее с теплой
улыбкой, внезапно став моложе. – Я знаю, что ты имеешь в виду. Но у тебя-то нет
причин ставить на этом крест.
– Есть. У меня больше никогда не будет того, что было с
Джеффри и Джоном. Чего еще можно желать?
– Это не аргумент.
– В моем случае – да. Больше в жизни такого мужчину
найти невозможно.
– Может, не именно такого. Какого-нибудь другого.
Неужели ты действительно собираешься отказаться от этого на ближайшие пятьдесят
лет? – Барбару ужаснула эта мысль. – Это в самом деле чертовски неумно.
Самой же ей не казалось таким безумием то, что она
отказалась от своей жизни ради матери, которую ненавидела. Но к себе она
подходила с другой меркой. Дафна была красивой, миниатюрной, и Барбара сразу
поняла, что она добьется большого успеха. Их жизни были, по мнению Барбары,
диаметрально противоположны.
Однако Дафна не считала положение подруги безвыходным и
постоянно ворчала, чтобы та была поактивнее.
– Почему, черт возьми, ты не переезжаешь?
– Куда? В палатку в Центральном парке? А что я поделаю
со своей матерью?
