– А она пережила. Это в ней и удивительно. Она мягче,
добрее и душевнее, чем кто-либо, кого я знаю.
– Не может быть. – Он покачал головой и посмотрел
Барбаре в глаза.
– Почему? Это правда.
– Потому что нет человека душевнее и добрее тебя.
Когда он это сказал, Барбара снова осознала, как ей повезло.
По правде говоря, больше, чем Дафне. Она немного помолчала, Том тем временем
смотрел на нее, а потом наклонился и нежно поцеловал. Он никогда прежде не был
так счастлив и наблюдал, как Барбара раскрывалась перед ним, словно летний
цветок. Она смеялась, радовалась, и ее глаза были жизнерадостнее, чем тогда, в
студенческие годы, когда он с ней познакомился.
– Взгляни на себя, дорогая. Ты тоже страдала. Такой
одинокий человек не может быть счастлив. Я не был так одинок, и все же был
несчастен.
– В тот день в «Гуччи» ты мне вовсе не показался
несчастным. – Ей нравилось подтрунивать над ним по этому поводу. Элоиза исчезла
две недели назад и якобы уже жила с молодым актером.
Но Барбара также теперь знала, что, когда он был женат, ему
все равно было ужасно одиноко. Именно когда она узнала об этом, она раскрыла
ему свое сердце и позволила себе поверить ему. Ему была нанесена жестокая
обида, гораздо более жестокая, чем та, которую ей нанес юрист много лет назад.
Она об этом тоже рассказала Тому, а он держал ее в объятиях, пока она плакала,
изливая комплекс вины и печаль, которые чувствовала и копила в себе. А потом
она призналась, что больше всего ее огорчает то, что она уже слишком стара,
чтобы иметь детей.
– Да что ты выдумала, сколько тебе лет?
– Сорок.
Ему было сорок два, и он посмотрел на нее с ласковой решимостью.
– В наше время женщины рожают и в сорок пять, и в сорок
семь, и в пятьдесят, черт побери. Сорок – это вообще ничего особенного. Может,
у тебя какие-то медицинские противопоказания?
– Да вроде нет. – Кроме того, что она всегда задавалась
вопросом, не повредил ли ей аборт так, что она не сможет иметь детей. В
последние годы она и думать об этом перестала, считая, что об этом вообще не
может идти речи. Но Том не соглашался.
– Но это правда слишком поздно. Смешно иметь детей в
моем возрасте.
– Если ты их хочешь, смешно их не иметь. Мои дети –
самая большая радость в моей жизни. Не лишай себя этого, Барбара.
Он познакомил ее с Александрой, и Барбара могла увидеть,
почему дети доставляли ему такую радость. Алекс была прелестной, веселой,
непосредственной девочкой, внешне похожей на Сэнди, но с добрым характером
отца. Барбара еще не видела его сына, Боба, но, по рассказам, он был вылитый
отец, и она не сомневалась, что он ей тоже понравится.
На протяжении шести недель Барбара скрывала от Дафны свою
жизнь. Но однажды утром она пришла домой и застала Дафну сидящей в гостиной с
почти пьяной улыбкой.
– Что с тобой?
– Я это совершила!
– Что совершила?
– Я закончила сценарий! – Она была преисполнена энергии
и гордости, ее глаза возбужденно горели. Завершить работу было ее главной
задачей, а еще она знала, что чем скорее закончит работу, тем скорее увидится с
сыном.
– У-р-р-а-а!
Барбара заключила ее в объятия, а потом откупорила бутылку
шампанского. После третьего бокала Дафна шаловливо посмотрела на нее:
– Так ты вообще не собираешься ничего рассказывать?
– Что рассказывать? – Барбара сразу перестала
соображать.
– О том, куда ты каждый вечер уходишь, пока я
просиживаю тут штаны. – Дафна улыбнулась, а Барбара вся вспыхнула. – Только не
говори мне, что ходишь в кино.
– Я правда хотела тебе рассказать, но... – Барбара
закатила глаза с мечтательным видом, и Дафна застонала.
– О Господи, я так и знала. Ты влюбилась. – Она
погрозила ей пальцем. – Только не говори мне, что выходишь замуж. Об этом нет и
речи, по крайней мере пока я не закончу картину.
У Барбары упало сердце. Том минувшей ночью впервые заговорил
о браке, но ее ответ во многом напоминал предостережение Дафны. Его обидела
такая преданность работодательнице, но он согласился подождать до подходящего
момента.
– Я не выхожу замуж, Дафф. Но я должна признать, ...я
от него без ума. – Она широко улыбнулась и выглядела так, словно ей
четырнадцать лет, а не сорок.
– А ты меня с ним познакомишь? Он порядочный? Мне
понравится?
– Да – это ответ на все три твои вопроса. Он необыкновенный,
я его безумно люблю, и... он женился на моей сокурснице, и я его случайно
встретила в «Гуччи» с невероятно красивой глупой рыжей девицей, и... – Все это
она выпалила на одном дыхании, и Дафна рассмеялась.
– Да, я, кажется, много потеряла, а? А что он делает?
Только, пожалуйста, не говори мне, что он актер. – Она желала Барбаре добра и
не хотела, чтобы ее снова постигло разочарование. Она вдруг нахмурилась,
обеспокоенная тем, что Барбара сказала о его браке с ее сокурсницей. – Он все
еще женат?
– Конечно, нет. Он разведен, и он юрист. В фирме
«Бекстер, Шелли, Харрингтон и Роу».
Услышав это, Дафна вдруг улыбнулась.
– Ты о них знаешь?
– Как и ты, милая, по крайней мере тебе следует знать.
Мы с ними еще не имели дела, но Айрис упоминала о них перед нашим отъездом из
Нью-Йорка. Это юристы «Комстока» по нашему фильму. Он что, не в курсе?
– Он был очень занят налоговой тяжбой одного из
клиентов.
– А что случилось с его женой?
– Она сбежала к Остину Уиксу.
– Актеру? – Дафна на мгновение опешила, а потом поняла,
что глупо спрашивать об этом, раз роман Барбары продолжается уже два месяца. –
Ну, это я так. Слушай, но для твоего друга это, наверное, был тяжелый удар.
Остину Уиксу ведь лет двести?
– Не меньше, но он чертовски богат и все еще очень
хорош собой.
Дафна кивком подтвердила.
– А как, кстати, зовут твоего друга?
– Том Харрингтон.
Они обменялись улыбками. Дафна выглядела обрадованной.
– Я рада за тебя, Барб. – Она подняла свой бокал с
шампанским и пожелала подруге счастья с Томом: – Чтобы вы оба всегда были
счастливы. – Потом улыбнулась. – Но только после того, как мы закончим фильм.
В ее глазах был тот же лихорадочный огонь, который Барбара
замечала все время с момента приезда в Калифорнию. Она задалась целью работать
в сумасшедшем темпе, выполнить намеченное и вернуться домой. Но теперь это
почти пугало Барбару. Она не торопилась покидать Калифорнию.
Барбара представила Тома Дафне на следующий же день. Они
посидели за рюмочкой у бассейна, и, когда пришло время прощаться, Барбара не
сомневалась, что Дафне он понравился. Разговор был свободным, она на прощание
поцеловала его в щеку и велела хорошо заботиться о Барбаре. Дафна помахала им,
когда они садились в его машину, а потом медленно вернулась к бассейну и
собрала посуду. Она была рада за Барбару. И еще у нее было странное чувство,
словно дорогие ей люди отправлялись в дальнее плавание. Она почувствовала себя
брошенной на пустынном берегу.
