– Да как ты можешь такое говорить?! Ты же знаешь, что
именно таким я хочу его видеть!
– Тогда не препятствуй ему в этом. Не вынуждай его всю
жизнь чувствовать себя другим. Он может таким не быть, если ты не будешь на
этом настаивать.
– О'кей, о'кей, я уже слышала это. Я все поняла. – В
результате их долгих бесед по телефону между ними установились особые дружеские
отношения, которые позволяли ей сердиться. Она сердилась и раньше, но это
всегда было очень кратковременно. И чаще всего Мэтью был прав.
– Дафна, он будет горд собой, а ты тоже будешь
гордиться. Она знала, что это правда.
– Но я понимаю, что сейчас, перед полетом, тебе
нелегко. Завтра в это время вы оба будете сиять. Не забудь мне позвонить, когда
он прилетит. – На этот раз Мэтью говорил тоном заботливой мамаши.
– Я не забуду. Мы позвоним тебе из аэропорта.
– Я завтра тоже позвоню из Бостона.
И после его звонка для Дафны началось шестичасовое бдение:
она поминутно смотрела на часы, садилась у телефона, боясь, что что-нибудь
будет не так, что сломается самолет, или, еще хуже, что во время полета Эндрю
не сможет объясниться с окружающими, или что какой-нибудь ребенок обидит его,
как это было много лет назад на игровой площадке. Это казалось ужасно
неправильным, что ему теперь предстояло снова столкнуться с миром совершенно
одному, и все же, вероятно, так было надо. Видимо, Мэтью действительно был
прав, и это была битва Эндрю, которую он должен был выиграть в одиночку, у него
было право торжествовать победу самому и ни с кем ею не делиться.
– Все о'кей? – Барбара просунула голову в дверь
кабинета Дафны и увидела, какое напряжение написано на ее лице. – Какие
новости?
– Только та, что он в самолете.
Больше ничего. Барбара кивнула:
– Пообедаешь?
Но Дафна покачала головой. Она не могла есть. Все, о чем она
могла думать, это был Эндрю, летящий к ней из Бостона. Она собиралась ехать
встречать его в аэропорт одна, а Барбара должна была их ждать дома. Они
организовали для него небольшое торжество, с бумажными шляпами, пирогом,
шариками и транспарантом: «Мы любим тебя, Эндрю. Добро пожаловать в
Калифорнию».
Когда подошло время ехать в аэропорт, Дафна приняла душ,
надела бежевые льняные слаксы и белую шелковую блузку, сандалии и белый
шелковый блайзер, который Барбара купила ей на Родео-драйв. Размер был как раз
ее, и сидел он прекрасно. Дафна взяла сумочку и вышла на улицу, а Барбара
смотрела ей вслед. Дафна еще раз обернулась, их взгляды встретились и словно
обнялись, и, улыбнувшись, Дафна ушла, а Барбара восхищалась увиденным. В глазах
этой женщины была любовь, которой Барбара завидовала, любовь к ребенку, который
был частью ее души. Какие бы у него ни были проблемы со слухом, он был маленьким
мальчиком, и Дафна любила его всем сердцем, готова была всем пожертвовать ради
него.
В аэропорту Дафна посмотрела на большое табло прибытия и
облегченно вздохнула. Самолет не опаздывал, и она поспешила к месту выхода
пассажиров. Ей оставалось ждать еще полчаса, она приехала раньше «просто на
всякий случай» и стояла, наблюдая в окно, как садились и взлетали самолеты, и
воспринимала каждую минуту как вечность. И наконец за десять минут до прилета
она пошла в телефонную будку и позвонила Мэтью.
– Долетел благополучно? – В его голосе была улыбка, но
Дафна все еще говорила нервозно:
– Самолет прилетит через десять минут. Но я не могу
выдержать. Я должна была позвонить тебе.
– Последнее усилие, да? Все будет хорошо, Дафна. Я
обещаю.
– Я знаю. Но я вдруг поняла, что не видела его два с
половиной месяца. А что, если он изменился? Что, если он меня ненавидит за то,
что я здесь? – Она боялась встречи с собственным сыном, но Мэтью знал, что это
нормально.
– Он не ненавидит тебя, Дафф. Он тебя любит. Он не мог
дождаться встречи с тобой. Последние два дня он только об этом и говорил.
– Ты уверен? – Она чувствовала, что нервы у нее сдают.
– Абсолютно. Ну, малышка, потерпи еще чуть-чуть. Он
почти на месте. – Мэтт посмотрел на часы, а она увидела, что люди собираются у
выхода. – Еще пять минут.
И вдруг она улыбнулась, почувствовав себя глупо:
– Извини, что я тебе позвонила, я просто так
нервничаю...
– Послушай, я бы на твоем месте испытывал то же. Просто
расслабься. Знаешь что, можешь не звонить мне, пока не приедете домой. Если не
будет звонка, я пойму, что он прибыл благополучно. И не порть себе первые
минуты встречи с ним телефонными звонками.
– О'кей.
И вдруг она увидела самолет, медленно выруливающий с полосы.
Ее глаза наполнились слезами, и она не могла больше говорить:
– О Мэтт... я вижу самолет... он уже здесь... до
свидания. Она повесила трубку и улыбнулась, чувствуя, что и его переполняют
эмоции.
Дафна не отрываясь смотрела, как самолет приблизился к зоне
высадки, и схватилась рукой за перила, когда он остановился. И через минуту из
него стали выходить люди: усталого вида бизнесмены с кейсами, пожилые женщины с
палочками, фотомодели с папками своих снимков, и ни следа Эндрю. Дафна молча
стояла, напряженно вглядываясь в толпу, и вдруг увидела его. Он улыбался и смеялся,
держась за руку стюардессы, и вдруг показал на Дафну и сказал почти отчетливо:
– Вот моя мама!
Обливаясь слезами, Дафна кинулась к нему, подхватила его и,
зажмурившись, обнимала, а потом отстранила, чтобы он мог прочесть по ее губам.
– Я тебя так сильно люблю!
Он засмеялся от радости и снова обнял ее, а когда
отстранился, шевельнул губами и сказал:
– Я тоже тебя люблю, мама.
Эндрю привел в восторг ожидавший их лимузин, и транспарант,
и бассейн, и пирог. Он рассказал Барбаре все о полете, старательно двигая
губами и произнося слова хоть и не совсем четко, но все же вполне понятно для
нее. После ужина они все отправились плавать, и наконец он лег спать. Дафна его
укрывала, гладила его светлые волосы и нежно поцеловала в лоб, когда он
засыпал, и в этот вечер она долго смотрела на него, снова спящего поблизости.
Эндрю был дома. Только об этом были все ее мысли, и она долго не выходила из
комнаты, а когда вышла, Барбара убирала на кухне остатки пирога.
– У тебя классный малыш, Дафф.
– Я знаю.
Ей трудно было говорить, она улыбнулась Барбаре, но от
пережитого волнения на глаза снова навернулись слезы. А потом она пошла в
кабинет позвонить Мэтту и, когда он ответил, стала говорить дрожащим голосом:
– Он одолел это, Мэтт... он одолел это!
Дафна пыталась рассказать ему о перелете, но в середине
расплакалась и громко, с облегчением всхлипывала, а он, понимая ее, терпеливо
ждал.
