– Ты сошел с ума. Ты дикий, сумасшедший мальчишка в
облике мужчины.
И еще раз она вспомнила предупреждение Говарда... помни, что
актеры – это дети. И Джастин был ребенком. Или, может, нет? Он уже им не
казался, когда шагнул к Дафне и взял в ладони ее лицо.
– Я люблю тебя. Как ты можешь в это не верить?
– Я не хочу в это верить.
– Почему?
– Потому что, если я в это поверю, – она запнулась, все
ее тело трепетало на теплом ветру, – и позволю и себе любить тебя... нам
когда-нибудь придется испытать боль, а я этого не хочу.
– Я не причиню тебе боли. Никогда. Клянусь тебе, Она
вздохнула и прильнула головой к его обнаженной груди, а он обнял ее.
– Этого никто не может обещать.
– Я не собираюсь погибать, как другие, Дафф. Нельзя же
этого бояться всю жизнь.
– Я не этого боюсь. Я просто боюсь потерять любовь...
причинить боль и самой испытать боль...
Тогда он отстранил Дафну и взглянул ей в глаза так, чтобы
она могла увидеть его, точно так же как она поступала с Эндрю, когда хотела,
чтобы он читал по ее губам.
– Тебе не будет причинена боль, Дафф. Поверь мне.
Дафна хотела спросить его, почему должна этому верить, но
она больше не в силах была – слова потеряли свое значение. Даже для нее. Она
позволила Джастину целовать себя и обнимать, а потом он унес ее в спальню, они
легли в ее постель и предавались любви до самого рассвета. Утром они вместе
встали, он приготовил ей кофе и тост, потом они стояли под душем, целовались и
смеялись, и Дафна уже больше не помнила, почему она так долго и упорно
отстаивала свое одиночество.
А когда в пять утра Барбара вернулась от Тома, чтобы ехать с
Дафной на студию, она была потрясена, видя Джастина на кухне, в белых джинсах и
босого.
– Хорошо ли провела ночь, Барб?
Их глаза встретились. У Барбары тут же возник инстинкт
защитить от него Дафну, но она знала, что теперь уже было поздно.
– Да, очень, спасибо.
Но ее глаза сказали все, что она о нем думает, и он ее
понял.
В пять пятнадцать они все втроем уселись в лимузин Дафны и
поехали на студию. Джастин играл великолепно, а потом, когда все пошли обедать,
они с Дафной закрылись в его гримерной и занимались любовью до двух часов дня,
пока все не вернулись на площадку продолжать работу над фильмом.
Глава 29
Работа на съемочной площадке – это все равно что застрять в
лифте на все лето – ни от кого нет секретов. Через неделю вся группа знала, что
Дафна и Джастин – любовники, но один Говард осмелился однажды утром за кофе с
пончиками прокомментировать это:
– Не говори, что я тебя не предупреждал. Все они дети.
Избалованные дети.
Но Дафна уже была околдована Джастином.
Он слал ей в павильон цветы, пек ей печенье в полночь у нее
на кухне, покупал бесчисленные и милые подарки и занимался с ней любовью когда
только и где только это было возможно. Ночью они лежали рядом с ее бассейном, и
он читал Дафне стихи, которые выучил в детстве, и рассказывал забавные истории
о съемках других фильмов, которые ее смешили до слез.
Их же фильм продвигался очень хорошо, с опережением графика,
к большому удовольствию Говарда, и проблем на площадке было мало. Дафна за
последние три недели узнала о киносъемках больше, чем рассчитывала узнать за
весь год.
– И когда мы закончим этот фильм, любовь моя, мы снимем
еще один, и еще... и еще... Мы непобедимая команда, детка.
И Дафна была склонна согласиться. Единственной проблемой в
их романе было то, что она знала, что Барбаре он не нравится, и это вызывало
постоянную напряженность между ними. Барбара старалась ничего об этом не
говорить, но и по ее молчанию все было ясно. Вечером она поделилась с Томом, и
он пытался ее успокоить, но бесполезно.
– Она взрослая женщина. И способна отвечать за свои
поступки. Ты же сама это говорила. Будь просто в стороне от этого. У нас своя
жизнь, пусть у нее будет своя.
– Ее оценка в данном случае никуда не годится. Том,
этот парень ее просто использует, я это знаю.
– Нет, ты ошибаешься, это твои подозрения. У тебя нет
никаких доказательств.
– Оставь ты свой адвокатский тон.
– А ты оставь свой материнский тон.
Том пытался поцелуями заставить Барбару молчать, но не мог
подавить ее опасений. Она боялась, что Джастин использует Дафну. Почему-то она
не верила ему, но не могла до конца понять, в чем тут дело. Он только лишь не
переселился к Дафне, а так постоянно был с ней: на съемках, дома, на
вечеринках, в ресторанах. Для Дафны это была новая жизнь, и казалось, что она
ей нравится, но в ее глазах все еще не было полного счастья. Прежние годы
оставили свой след. Дафне не хватало общения с Эндрю. Она по-прежнему каждый день
ему писала, но в графике съемок не было перерывов, когда Дафна могла бы слетать
к нему или он к ней. Ее звонки Мэтью в школу тоже были нечастыми. В последнее
время ей совершенно некогда было звонить. Казалось, что каждый раз, когда она
говорила Джастину, что идет звонить, он отвлекал ее то поцелуем, то лаской, то
какой-то проблемой.
Наконец однажды вечером Мэтью застал ее дома.
– Ваше сердце покорил Голливуд, мисс Филдс, или вы
просто слишком заняты, чтобы звонить?
Она почувствовала себя виноватой, и на мгновение ее охватил
страх, что с ее сыном что-то случилось.
– Эндрю здоров?
Ее сердце стучало, но Мэтью быстро ее успокоил:
– Все в порядке. Но я должен признать, что соскучился.
Как продвигается фильм?
– Отлично, точнее, великолепно.
Мэтью услышал в ее голосе еще что-то, но не был уверен, что
именно. Между ними появилась какая-то отчужденность, которой раньше не было, и
он хотел узнать ее причину. Может, просто из-за фильма, но это было
маловероятно. А когда Мэтью позвонил еще раз, к телефону подошел Джастин.
– Какая школа? – Джастин не сразу понял. Он читал текст
для следующего съемочного дня, а Дафна была в ванной. – Го... – что?
– Говард. Она знает.
Мэтью уже пожалел, что позвонил ей.
– А-а. – Джастин вспомнил. – Ее сын. Она не может
сейчас подойти. Она в ванной.
Мэтью внутренне съежился. Так вот в чем была причина ее
молчания. В ее жизни был мужчина. Это его огорчило, но Мэтью надеялся, что это
по крайней мере достойный человек. Она заслужила кого-то необыкновенного,
потому что сама была необыкновенной.
– Ей что-нибудь передать?
– Пожалуйста, скажите ей, что у ее сына все в порядке.
– Непременно.
