Они поймали такси и поехали обедать в Метрополитен-музей.
Ели там как на пикнике, сидя у пруда. Потом он проводил ее обратно на занятия,
и к ней вернулось то же чувство полного покоя и защищенности, которое она
испытывала с ним накануне.
Вечером Дафна приготовила ему дома ужин, и он опять рано
ушел. А на уик-энд они с Джеффом поехали в Коннектикут погостить у друзей,
поиграть в теннис и поплавать на лодке. Они вернулись с золотисто-коричневым
загаром, и на этот раз он пригласил ее к себе домой, в район пятидесятых улиц,
и сам приготовил ужин. Именно там Джефф наконец обнял ее и, гладя шелковистое
загорелое тело, невероятно ее возбудил. Дафна провела ночь в его объятиях, и
только под утро он овладел ею, со всей нежностью, осторожностью и сдержанной
страстью мужчины, который очень, очень любит девушку. Благодаря Джеффу этот
первый раз был прекрасным. А на следующую ночь они занимались любовью уже у нее
дома, и теперь она взяла инициативу на себя и удивила не только его, но и себя
саму силой своего темперамента.
Они провели остаток лета как в постели, так и вне ее,
приспосабливая свой график к графику тех, с кем делили свои жилища. Наконец
Джефф не выдержал, и на пасхальные каникулы они налетели самолетом в Теннесси и
там поженились. Церемония была скромной, в присутствии ее матери и дюжины
друзей. На ней было длинное белое кисейное платье и большая шляпа, а в руках –
большой букет полевых цветов, и мама рыдала от волнения и радости, что дочь
вышла замуж.
Камилла была смертельно больна лейкемией, но еще не сказала
об этом Дафне. Перед их отлетом она сообщила об этом Джеффри. Он пообещал, что
будет заботиться о Дафне всегда. Через три месяца она умерла, а Дафна была
беременна их первым ребенком. Джефф полетел с ней в Атланту на похороны, во
всем помогал и утешал ее. Теперь у нее не осталось никого, кроме Джеффри и
ребенка, который должен был родиться в марте следующего года.
Все лето Дафна была безутешна. Те немногие вещи, привезенные
из Атланты, которыми они обставили свою новую квартиру, напоминали ей о матери.
Дафна закончила учебу в июне, а в сентябре получила первую работу в «Коллинз
мэгэзин», очень солидном женском журнале. Джеффри считал, что не имеет особого
смысла идти работать, раз она беременна, но в конце концов согласился и со
временем вынужден был признать, что работа пошла ей на пользу. Предродовой
отпуск в журнале Дафна взяла после Рождества. С каждым днем она была все более
взволнованна, и наконец Джефф заметил, что прошлогоднее горе исчезает из ее
глаз. Она настаивала, что, если будет мальчик, она назовет его Джеффри, а он
хотел девочку, которая была бы похожа на нее. И поздно ночью, лежа в постели,
Джефф касался ее живота и с любовью и изумлением чувствовал толчки ребенка.
– А это не больно? – Он очень беспокоился за нее, но
Дафна была воплощением здоровья и только смеялась над его опасениями.
– Нет, иногда это необычно, но это не больно. – Она посмотрела
на него, лежащего рядом, счастливым взглядом и почувствовала себя как бы
немного виноватой, когда он протянул руку, чтобы погладить ей грудь. Джефф
всегда желал ее, даже теперь, и они занимались любовью почти каждую ночь.
– Джефф, может, тебе не нравится, какая я сейчас?
– Нет. Конечно же, нет. Ты прекрасна, Дафф. Даже
красивее, чем была раньше.
В ее лице было что-то такое нежное и лучистое, золотистые
волосы дождем спадали на плечи, а глаза светились своеобразным внутренним
светом, о котором он только читал, но которого никогда сам не видел. Казалось,
что она преисполнена надежды и некой волшебной радости.
Она позвонила ему на работу после первых редких схваток, ее
голос был неудержимо веселым и почти торжественным, и он стремглав помчался
домой, чтобы быть с ней рядом. Джефф даже забыл, что в офисе его ждет клиент,
что за дверью осталось висеть пальто, он прихватил зачем-то свод законов,
который листал, когда Дафна позвонила. Он чувствовал большую растерянность и
испуг, чем мог предположить. Но, когда увидел ее, спокойно сидящую в кресле и
ждущую его, он понял, что все будет хорошо, в чем был всегда убежден.
Джеффу передалось ее радостное возбуждение, и он налил им по
стакану шампанского.
– За нашу дочь!
– За твоего сына!
Ее глаза озорно смеялись, а потом вдруг затуманились болью.
Он на мгновение испугался, быстро схватил ее руку, забыв о шампанском, а потом
вспомнил все, чему в течение двух месяцев их учили на занятиях по подготовке к
родам, стал помогать ей переносить схватки, замерять их длительность заранее
купленным секундомером, и так продолжалось до четырех часов, когда он раньше
Дафны понял, что пора идти. В больницу Дафна входила прямо как королева, с
высоко поднятой головой, такая взволнованная и гордая, а потом она порывисто
приникла к Джеффу, слушая его напутствия, и лишь глаза выдавали, как нелегко ей
превозмогать боль.
– Ты просто необыкновенна, дорогая. Господи, как я тебя
люблю.
Джефф проводил ее в предродовую палату, сел с ней рядом,
держа ее руку в своей, и помогал правильно дышать, надел халат и маску и в
десять вечера поспешил с ней в родовую палату, потом Дафна изо всех сил
тужилась, а из глаз Джеффри, полных изумления и благоговения, лились слезы. И,
наконец, в десять девятнадцать родилась их дочка. Эми Камилла Филдс мощным
криком известила о своем появлении на свет, а ее мать издала вопль победы и
ликования. Доктор высоко поднял девочку и тут же подал Дафне, а Джеффри смотрел
на них обеих, смеялся и плакал, гладил мокрые волосы Дафны одной рукой, а
другой касался малюсеньких пальчиков ребенка.
– Какая же она красивая, а, Джефф?!
Дафна теперь плакала и улыбалась одновременно, глядя на него
взглядом, который был ему понятен без слов. Он нагнулся и нежно поцеловал ее в
губы.
– По-моему, ты никогда не была так прекрасна, Дафф.
– Я люблю тебя.
Сестры отошли от них подальше, испытывая то, к чему они
никогда до конца не могли привыкнуть, – ощущение чуда, которое на их глазах
совершалось каждый день, и давая троице возможность побыть вместе как можно
дольше. Наконец Дафну доставили обратно в ее палату, и уже в полночь, когда она
заснула, Джеффри вернулся домой и лег, но не мог уснуть – все думал об их
маленькой девчушке, своей жене и обо всем, что их объединяло на протяжении этих
двух лет.
Прошло еще три года. Дафна вернулась работать в «Коллинз»,
когда Эми исполнился год. Она как могла растягивала свой отпуск, ей не хотелось
оставлять ребенка. Но, сколь сильно она любила Эми, с такой же силой ей
хотелось возобновить работу. Дафна знала, что это ей нужно, да и Джефф всегда
понимал, как важно для нее быть не только матерью и женой, но еще кем-то для
самой себя. Ежедневно к ним приходила няня, пожилая женщина, которую Дафна
наняла после рождения ребенка, Джефф помогал, когда надо было вставать к
ребенку ночью, а в уик-энды они втроем отправлялись в парк или ехали за город,
к друзьям. Для всех, кто их знал, было очевидно, что они очень, очень
счастливы.
