– С ней ты тоже собираешься встречаться? – спросил он.
– Собираюсь.
– Поедешь по этому адресу? – он постучал по визитке.
– Нет, сначала позвоню и представлюсь барышней, озабоченной своей красотой. Ты заметил, что она косметику распространяет?
– Заметил…
Шура отпустил вырывающегося из его объятий Дона и проговорил:
– У меня тоже, кстати, новости есть.
– Какие?! – в один голос спросили Мирослава и Морис.
– Оказывается, у Четверткова было ДТП с летальным исходом.
– Шура! Не тяни!
– Один гражданин ехал в большом подпитии на немалой скорости. Не справившись с управлением, врезался в автомобиль Четверткова – и всё!
– Что всё?
– Короче, кранты.
– Не вижу тут особой вины Четверткова.
– Вот, суд тоже не увидел…
– И что?
– Дочь этого водителя не согласилась с решением суда, грозила Четверткову всеми карами небесными.
– И что ты предпринял?
– Завтра ею займутся оперативники, пока же нельзя сказать, насколько перспективна эта версия.
– А что-нибудь об этой дочери известно?
– Известно, жила с отцом и маленьким ребёнком.
– Разведена?
– Скорее всего, не выходила замуж.
– Понятно. А кто отец ребёнка?
– Понятия не имею.
– Надеюсь, поделишься потом информацией?
– Куда я от тебя денусь, – притворно ворчливо отозвался Шура и попытался снова дотянуться до Дона.
Но кот проворно отскочил в сторону и улёгся возле кустов, набравших бутоны ирисов.
– Ну, погоди, – сказал ему Наполеонов, – будешь ещё тереться возле меня.
Дон на его угрозы и ухом не повёл. Тем временем на небе светились и перетекали друг в друга невообразимые оттенки розового, ярко-пурпурового, золотисто-оранжевого, всё это переливалось и нежно мерцало, то ослепительно, то приглушённо… И как-то незаметно наступили прозрачно-лиловые сумерки.
Всем троим хотелось всю короткую ночь просидеть в саду, но утром каждого из них ждали неотложные дела, поэтому пришлось перебраться в дом и разбрестись по своим спальням.
И лишь Дон беззаботно бродил по траве, прислушиваясь к ночным звукам и шорохам. Увидев большую жабу, он прижал уши и тихо заурчал. Бедная жаба попыталась слиться с землёй. К счастью, кот не стал её ловить, только обошёл вокруг и потрогал лапой, а когда жаба сиганула в сторону, прищурил светящиеся расплавленным янтарём глаза и мяукнул, как бы говоря, хотел с ней познакомиться, а она ускакала, невежливая особа. Впрочем, не очень-то и хотелось.
Пробравшись сквозь кусты жасмина, ещё не набравшего цвет, кот прошёл по тропинке, вернулся к дому и открыл лапой незапертую дверь. Через несколько минут он уже забрался на кровать хозяйки и, уткнувшись носом в её ухо, тихонечко заурчал. Мирослава, не выбираясь из объятий Морфея, машинально погладила кота и перевернулась на другой бок.
Глава 9
Оперуполномоченный капитан Ринат Ахметов относился к тем счастливым людям, которые любят свою работу, несмотря на то что она «и опасна, и трудна», и плюс к тому связана с трагедиями и страданиями многих людей. Переживания же и стрессы самих оперов никто не считал.
Почему Ринат стал опером? Наверное, потому что в юности ему страстно хотелось, чтобы мир стал светлее и добрее. Придя в полицию после института, он первое время находился в шоковом состоянии на грани крушения своей юношеской мечты. Но потом осознал, что сделал правильный выбор. Да, жизнь не радуга и в полиции больше приходится сталкиваться с чёрным и серым. Но кто-то же должен очищать и защищать мир.
Начальник убойного отдела Василиса Никитична Воеводина говорит, что настоящий полицейский это всегда Воин Света. А от серых теней, случайно попавших в полицию, нужно безжалостно избавляться. И Ринат был согласен с Васей (как они зовут её за глаза) и благодарен судьбе, что именно она возглавляет отдел.
Сегодня ему предстояло встретиться с Маргошиной Фаиной Геннадьевной, чей отец разбился два года назад, врезавшись в машину Четверткова. Ринат съел завтрак, приготовленный с вечера супругой, выпил чашку крепкого чая. Поцеловал проснувшуюся жену Гузель и спящую дочку Айгуль, маленькую Гулю.
Маргошиной он позвонил заранее, кратко изложив цель встречи. Фаина Геннадьевна хоть и неохотно, но согласилась встретиться с опером. В 9.30 он уже звонил в дверь её квартиры.
Фаина Геннадьевна открыла быстро, едва глянула на его удостоверение, пробормотала:
– Проходите.
Ринат прошёл в небольшую комнату, ярко освещённую утренним солнцем, сел на предложенный хозяйкой стул.
– Я понимаю, что вам трудно говорить об отце, но нам известно, что вы не раз угрожали Четверткову.
– И вы подозреваете меня в том, что я выполнила свою угрозу? – устало спросила Фаина.
– Не совсем… Но почему вы его преследовали? Ведь было установлено, что ваш отец был пьян и сам врезался в машину Четверткова.
– Но на Четверткове не было ни одной царапины, а отец погиб.
– И что? Вам же известно, что ваш отец был пьян? – снова спросил опер.
– Он выпил совсем немного.
– И тем не менее…
– Я никогда ему не прощу! Никогда! Он убил моего отца. Он мог затормозить.
– Как показала экспертиза, Четвертков тормозил.
– Он мог свернуть!
– Не мог, там был обрыв.
– Ну и что, что обрыв?! Зато папа был бы жив!
– Но погиб бы Четвертков.
– Он же всё равно погиб, не так ли?
– Странно вы рассуждаете… – проговорил опер, подумав про себя, что на самом деле это какая-то людоедская логика.
– Ничуть.
– Насколько я знаю, вы подали в суд на Четверткова, но проиграли процесс.
– Потому что все судьи купленные! – Фаина дерзко вздёрнула подбородок.
– Кем? – мягко спросил Ринат.
– Четвертковым!
– Да бог с вами! – вырвалось у Рината.
Фаина отвернулась к окну.
Глядя на её короткую, чуть ли не мужскую стрижку, он проговорил:
– Тем не менее Четвертков помог вам деньгами.
– Помог? – Фаина резко повернулась. – Дал жалких пятьдесят тысяч.
– Он мог бы ничего вам не давать.
Маргошина бросила на опера уничтожающий взгляд и промолчала.
– Фаина Геннадьевна, а где вы были 11 мая с часу до трёх утра?
– Дома! Где же ещё?! Спала.
