– И долго он здесь был?
– Два дня я его видел. Больше не приходил.
– Спасибо, Александр Петрович, вы очень мне помогли.
– Да не за что, невелика помощь, – пробормотал мужчина.
– Ещё один вопрос…
– Спрашивайте.
– А убитый не был тем самым фотографом?
– Нет, что вы, они совсем не похожи. Фотографу лет шестьдесят, он лысый, полноватый и роста небольшого, ниже меня.
– А что-то запоминающееся в нём было?
– Старый шрам на правом виске. Точно его кто-то кастетом когда-то ударил.
– Интересно. И ещё раз спасибо.
– Вы с Алёной Фёдоровной тоже говорить будете?
– Да, хотелось бы.
– Тогда я вас провожу, а то она может побояться и не открыть.
– Гаврик! – крикнул он. И пёс рысью примчался к хозяину.
Алёна Фёдоровна Костомарова, тщательно рассмотрев их в глазок, спросила:
– Это ты, Саша?
– Я, – ответил сосед.
– А кто с тобой?
– Детектив, переговорить с тобой о деле Прокофия хочет, открывай.
Щёлкнуло несколько замков, и дверь открылась. Алёна Фёдоровна Костомарова оказалась приятной пожилой дамой.
– Извините, что допрашивала с пристрастием, боязно сейчас открывать.
– Вы правильно делаете, – улыбнулась Мирослава.
– И то, бережёного бог бережёт, – сказал Мартынов, – ну я вам больше не нужен, пойдём с Гавриком догуливать.
– Да, да, конечно, спасибо вам большое, – отозвалась Волгина.
– Вы проходите в квартиру, чего на пороге стоять, – сказала Мирославе Алёна Фёдоровна.
В квартире пахло пирожками с капустой и ещё чем-то сладким.
– Пойдёмте на кухню, я только что пирожков напекла и кисель сварила. Скоро Лёва придёт. Это мой внук. Сын со снохой в Канаду на два года уехали по работе. А Лёву со мной оставили. Он в десятом классе учится. Чего мальчишку с учёбы срывать.
– Да, конечно, – согласилась Мирослава, проходя за хозяйкой на уютную светлую кухню.
– Садитесь, – сказала Алёна Фёдоровна, – вот сюда, здесь удобнее, – и пододвинула Мирославе стул.
Вскоре на тарелке перед ней уже лежали горячие пирожки, а рядом стоял большой бокал с киселём. Чтобы не обидеть хозяйку, Волгина надкусила пирожок и невольно прикрыла глаза от удовольствия.
– Вкусно? – спросила Костомарова.
– Пальчики оближешь! – искренне выдохнула Мирослава.
Волгина уже запила киселём второй пирожок, когда раздался звонок в дверь.
– Это Лёва, – поднялась со своего места хозяйка, – вы допивайте кисель, я Лёву накормлю, и мы поговорим в гостиной, дверь прямо по коридору.
Мирослава в точности выполнила просьбу хозяйки, предварительно сполоснув под краном бокал. Гостиная была в бежевом цвете – обои, шторы, чехлы на креслах и покрывало на диване гармонировали между собой. Алёна Фёдоровна пришла минут через пятнадцать.
– Вы уж извините, что заставила ждать. Лёву накормить надо было.
– Ничего страшного, – улыбнулась Мирослава, – тем более что вы и меня накормили.
– А как же! – всплеснула руками Костомарова.
– Я бы хотела поговорить с вами о Прокофии Геликанове и о том, что случилось в его квартире.
– О Прокофии с удовольствием расскажу всё, что знаю. Он парень серьёзный, работящий. Вот и жениться собрался. А тут такое несчастье с ним.
– Ну, не совсем с ним… – осторожно заметила детектив.
– Да, как же! Ни за что ни про что упрятали честного человека в тюрьму!
– Алёна Фёдоровна, его пока просто задержали, и никто бездоказательно сажать его в тюрьму не собирается.
– Ой ли, – усомнилась Костомарова.
– Уверяю вас. Вот и к вам я пришла, надеясь на вашу помощь.
– Ну, что ж, спрашивайте, всё, о чём знаю, расскажу.
– Вы видели жертву?
– Да, и не приведи господь никому такого видеть. Спрашивали, не жил ли он здесь. Я сказала, что нет. Я тут всех знаю. И ничей он не родственник, можете мне поверить.
– Верю. – Мирослава пока никому не собиралась говорить, что Четвертков был близко знаком с невестой Прокофия.
– У нас все соседи думают, что это воры…
– Удобная версия, – согласилась Мирослава, – но весьма сомнительно, что люди, решившие ограбить квартиру, ничего не взяли, но зато накрыли на стол и исчезли, предварительно убив одного из своих.
– Так, может, что-то и взяли, – вздохнула Алёна Фёдоровна.
– Исключить этого, конечно, нельзя. Но дверь чужими ключами или отмычкой не открывали.
– Не знаю, что и сказать…
– Расскажите мне об Оксане.
– Об Оксане? А что Оксана? Девушка она хорошая, добрая. Видно было, что любят они друг друга.
– А другие девушки у Геликанова были?
– До Оксаны были, – нехотя ответила соседка. – Но я так понимаю, что ничего серьёзного у Прокофия с ними не было.
– А какое они производили впечатление?
– Предпоследняя была так просто вертихвостка, – осуждающе проговорила Алёна Фёдоровна. – Инной её звали, дай бог памяти.
– А перед ней?
– Перед ней была девушка серьёзная, пару раз её всего и видела и, как звать, не скажу.
– А после того, как Прокофий стал встречаться с Оксаной, он не приводил других девушек?
– Конечно, нет, – искренне возмутилась Костомарова, – он же не ловелас какой. С Оксаной у них всё по-серьёзному было, – уверенно проговорила женщина.
– Алёна Фёдоровна, а вы случайно не видели фотографа, который снимал ваш двор и жителей?
– Как не видеть!? Видела! Он и Лёву возле клумбы сфотографировал, сначала своим фотоаппаратом, потом и Лёвиным телефоном, сейчас фотокарточку покажу.
Костомарова легко поднялась с кресла и, взяв с серванта альбом, положила его перед Мирославой, распахнув на нужной странице. С фотографии на детектива смотрел улыбающийся парень, выглядящий старше своих шестнадцати лет за счёт роста и хорошо развитой мускулатуры. Возле его ног располагалась клумба с анютиными глазками и сальвией.
– Ваш внук спортом занимается?
– Да, штангой. По-моему, пусть, лишь бы без дела по улицам не шатался.
– Конечно. А что вы можете сказать о самом фотографе?
– Лысоватый, полный, лет точно не скажу сколько, но шестьдесят, наверное, есть.
– А вы не заметили никаких особых примет? Может, родинку, шрам?
– Я к нему сильно не приглядывалась…
