– Александр Романович, добрый день, говорит Мирослава Игоревна Волгина.
– И чего так официально-то? Ты где?
– Я звоню вам из фирмы, где работал Четвертков, пытаюсь поговорить с руководителем, но… – Мирославе хотелось произнести: – «Тут цербер лёг на амбразуру», однако сказала она другое: – Секретарь господина Дубовского препятствует нашему общению.
– Ну и ну, – проговорил Шура, – дай-ка трубочку этой девице.
– Она не девица, – сорвалось с языка детектива невольно.
Дама столь мгновенно залилась пунцовой краской, что Мирослава остолбенела. «Неужто девица?!» – пронеслось у неё в голове.
– Алло, алло, – донеслось из трубки, – ты что, уснула?
– Нет, я…
– Чёрт с ней, пусть не девица, давай мне её!
– Даю. – Она протянула сотовый секретарю.
Секретарша пришла в себя и, сердито глядя на Мирославу, проговорила в трубку:
– Продиктуйте номер своего стационарного телефона, я вам перезвоню. Мне нужно убедиться, что вы тот, за кого себя выдаёте.
Наполеонов не стал спорить, и, получив требуемое, секретарша перезвонила следователю, а затем исчезла за массивной дверью кабинета своего начальника.
Появилась она минут через пять и, бросив на Мирославу неприязненный взгляд, сухо произнесла:
– Заходите, Роберт Васильевич вас примет.
Детектив, изо всех сил стараясь сохранить серьёзное лицо, вошла в кабинет. Дубовской оказался грузным мужчиной лет пятидесяти с седыми висками и внимательными карими глазами.
Он приподнялся навстречу Мирославе и указал на кресло напротив себя:
– Прошу садиться.
Мирослава не заставила себя упрашивать.
– Чем могу быть полезен?
– Мне хотелось бы узнать ваше мнение о личности и работе Людовика Сергеевича Четверткова.
– Конечно, наша фирма не так уж велика, – кивнул Дубовской, – и я практически каждый день общался с Людовиком, – но вряд ли я знаю о нём что-то такое, что неизвестно полиции.
– Четвертков был хорошим сотрудником?
– Да, он полностью справлялся со своей работой. У меня не было к нему никаких претензий.
– Были ли у него на работе друзья?
Дубовской задумался на пару минут, потом покачал головой:
– Нет, он был человеком необщительным.
– Но не мог же он вообще ни с кем не общаться?
– Не мог, конечно, – согласился Роберт Васильевич, – попробуйте поговорить с Пашей Куренковым и Димой Остапенко. Он сидели в одном кабинете и волей-неволей как-то общались.
– Спасибо.
– Машенька, простите, Марья Ивановна вас проводит.
«Так, значит, девицу Машенькой зовут, Марьвановной», – улыбнулась про себя Мирослава.
Получив распоряжение начальства, Марья Ивановна проводила Волгину в небольшое, но довольно светлое помещение. В комнате стояли четыре стола с компьютерами, за двумя из них сидели молодые мужчины. На вид обоим было не более тридцати. Брюнет выглядел старше и серьёзней, а рыжий парень с задорными веснушками на носу и любопытными ярко-зелёными глазами напоминал молодого кота на мартовской крыше.
Марья Ивановна, она же Машенька, представила Мирославу присутствующим и, указав на каждого из них по очереди, назвала имена и фамилии.
«Того гляди, к доске вызовет», – подумала Мирослава.
Едва закрылась дверь за секретарём, как рыжий сорвался места.
– Я сейчас кофе заварю, – крикнул он на ходу.
– Классная дама всегда на Пашу плохо действует, – пояснил с улыбкой брюнет.
«Стало быть, я угадала подпольное прозвище Марьи Ивановны», – подумала Мирослава.
– Она всегда такая строгая? – спросила она у Остапенко.
– О да, – ответил Дима, по-прежнему улыбаясь, – наводит трепет на всех сотрудников фирмы, говорят, что её сам Дубовской побаивается.
– Надо же, – удивилась Мирослава, – почему же не увольняет?
– О! Наша классная, как секретарь, простите за тавтологию, и впрямь классная. Без неё наш шеф, как без рук.
С тремя чашечками, сахарницей и коробкой с печеньем на пёстром подносе вернулся Павел Куренков.
– Вам с сахаром? – спросил он, обращаясь к Мирославе.
– Без.
– О, наш человек, – почему-то обрадовался Паша.
– В таком случае, – проговорила Мирослава доброжелательно, – я очень рассчитываю на вашу помощь.
– Мы всегда рады помочь красивой девушке, – встрял Дима, – а в чём, собственно, дело?
– В Людовике Четверткове.
– А. Мы думали, этим делом полиция занимается.
– Так оно и есть. А меня нанял брат человека, в квартире которого убили вашего друга.
– Ну, это вы преувеличиваете. Мы с Людовиком никогда не были друзьями, просто работали вместе, – сказал Остапенко.
– Это да, – согласился Паша Куренков.
– И тем не менее вы проработали вместе не один год и, вероятно, знаете его лучше других.
– Я, конечно, не уверен в этом, но если есть вопросы, задавайте, – вздохнул Остапенко и взял в руки одну из чашек.
– Как вы считаете, Четвертков был хорошим работником?
Оба парня усмехнулись.
Потом Остапенко ответил:
– Да, Людовик хорошо справлялся со своими обязанностями.
– Что правда, то правда, – согласился Куренков.
– По крайней мере, переложить что-то на нас не пытался. И, если была необходимость, мог и помочь.
– Естественно, сам помощи не предлагал, но в просьбе не отказывал.
– У вас, конечно, бывают корпоративы?
– Куда ж без них, – усмехнулся Остапенко.
– Насколько мне известно, на них люди не слишком контролируют количество выпитого и расслабляются, кто как может…
– Бывает порой, но далеко не со всеми, и уж к Людовику это точно не относится, – ответил Остапенко.
– Значит, Четвертков никому душу не изливал?
– Ни-ни, – усмехнулся Дима.
– И служебных романов у него не было?
– Увы, – улыбнулся Паша.
– Правда, к нему пыталась подкатиться Валечка из финансового отдела… – задумчиво проговорил Дима.
– И что? – насторожилась Мирослава.
– А ничего. Даже когда она под Новый год прижала его к стенке, он вывернулся, как уж, и испарился с вечеринки.
– Почему?
– Кто ж его знает…
– Может, девушка несимпатичная?
