– Понятно. А цвет?
– Мне кажется, что серый. Но вы сами понимаете, было темно, и он мог быть белым. Но точно не чёрным и не красным, в общем, не тёмным.
– Хорошо. Вы бы узнали голос звонившего?
– Нет, его слышала только Оксана.
Взгляд Наполеонова упал на ноги девушки, и он увидел, что она наполовину босая.
– Где вы потеряли обувь? – спросил он строго.
– Что? – не сразу поняла его вопрос девушка.
– У вас одна тапка, – он указал взглядом на её босую ногу.
– А, это. – Она растерянно посмотрела на свои ноги. – Наверное, когда споткнулась на газоне.
В коридор вышел врач, Наполеонов и Настя вскочили на ноги одновременно.
– Кто родственник?
– Мы родственники, – сказал Наполеонов.
Врач оценивающе посмотрел на обоих и сказал:
– У девушки сломано два ребра, ушиб, сотрясение…
– К ней можно? – быстро спросила Настя.
– Нет, пока нельзя.
– А завтра?
– Завтра посмотрим.
– Я тут посижу, – сказала Настя.
– Езжайте домой, завтра позвоните и вам скажут, можно ли видеть больную.
– Но…
– Никаких «но», девушка. – Врач развернулся и пошёл в обратную сторону.
– Посидите здесь, – сказал Наполеонов и быстрым шагом пошёл вслед за врачом. Догнав его, он раскрыл перед ним своё удостоверение.
– Так вот вы какой родственник, – усмехнулся доктор, – идёмте в ординаторскую.
В ординаторской врач сел за стол, предложив Наполеонову жёсткое кресло, обитое дерматином.
– Что вы хотели узнать? – спросил он устало.
– Каково истинное состояние девушки?
– Именно такое, как я сказал недавно.
– Опасности для жизни нет?
– Я считаю, что нет. Но никто не знает, как в дальнейшем может сказаться сотрясение.
– А рентген или ещё там что-то? – спросил Наполеонов.
Врач кивнул.
– Ну и?
– Насколько я понимаю, девушку сбила машина, – проговорил доктор, теребя какую-то бумажку.
– Точно.
– А план «Перехват» или ещё там что-то? – Врач поднял глаза на следователя.
– В смысле?!
– В смысле, что каждый из нас занимается своим делом. Я лечу, вы ищете бандитов. И дай бог нам обоим делать это как можно лучше.
– Хорошо, док, я вас понял, – усмехнулся Наполеонов, – и пока ухожу.
– Девушку отвезите домой, нечего ей здесь мучиться в коридоре, – проговорил доктор вслед следователю.
– Отвезу, – откликнулся тот, не оборачиваясь.
* * *
Настя сидела всё в той же позе, в которой её оставил Наполеонов. Он подошёл и тронул девушку за плечо:
– Пойдёмте.
– Куда? – встрепенулась она.
– Я отвезу вас домой.
– Я не поеду…
– Поедете, Анастасия Львовна.
Она удивлённо посмотрела на следователя, – надо же, он, оказывается, и отчество её запомнил.
– Хорошо, – согласилась она, – будь по-вашему.
– Вот и молодцом, – облегчённо похвалил следователь. В душе он боялся, что она будет упрямиться и ему придётся утаскивать её из больницы чуть ли не силой.
– Но завтра я вернусь сюда!
– Конечно, конечно, – закивал он.
Они вышли из больницы, Наполеонов помог девушке сесть в автомобиль. Проехав два квартала, следователь внезапно остановил машину возле светящегося голубоватым светом киоска со всякой всячиной.
– У вас какой размер ноги? – неожиданно спросил он.
– Тридцать седьмой, – ответила она растерянно.
– Подождите меня минутку, – проговорил он, выбираясь из автомобиля.
– Вы куда? – испугалась Настя. – Не уходите!
– Айн момент.
Он вернулся действительно очень быстро и протянул ей разноцветный пакет.
– Что это? – спросила она.
– Обувайтесь, не могу я смотреть на ваши ноги, вы у меня прямо как «блондин в чёрном ботинке».
Настя нервно хихикнула и заглянула в пакет. В пакете лежали розовые пушистые тапочки с большими кроличьими ушами.
– Других вашего размера не было, – сказал Наполеонов, скосив взгляд на девушку. – Обувайте. Не босиком же вам до подъезда идти.
– Спасибо, – улыбнулась Настя, – деньги я вам сейчас отдам. – Она полезла в кошелёк.
– Потом сочтёмся славой, – остановил он её руку и неожиданно для Насти спросил: – А еда у вас в доме какая-нибудь имеется?
– Что? – растерялась она ещё больше
– Есть очень хочется, – вздохнул Наполеонов, останавливая машину возле Оксаниного подъезда.
– Есть? Да, конечно, отбивные, сыр, лепёшки на сметане, – выпалила она облегчённо.
– Превосходное меню, – одобрил он, – накормите, если не жалко?
– Конечно, накормлю, – оживилась Настя, – я могу ещё и бутерброды сделать, и салат, – добавила она, выбираясь из машины.
– Хватит того, что вы перечислили раньше, – невольно улыбнулся Наполеонов, закрыл машину и поспешил вслед за девушкой, уже входящей в подъезд.
Пока Настя суетилась на кухне, разогревая отбивную и накрывая на стол, Наполеонов пытался правильно сложить кусочки разорванной записки, которые он обнаружил в мусорном ведре.
– Неужели нельзя было смять, – ворчал он, – обязательно рвать в клочья.
Ему удалось сложить только часть записки, как его позвала Настя:
– Александр Романович, я на кухне накрыла, ничего?
– Замечательно, люблю есть на кухне.
– Тогда идите.
Наполеонов придавил толстым журналом собранную часть записки, а остальные обрывки положил в карман. Вымыв руки в ванной, он сел на предложенное ему Настей место за столом и молча принялся за еду. Расправившись с отбивными, следователь заметил, что девушка ничего не ест.
– А вы, Настя, что же ничего не съели?
– Не обращайте на меня внимания, я не ем ночью.
– А, – протянул он.
– Но чая немного выпью. – И она наполнила свою чашку золотистым горячим напитком.
Наполеонов съел с чаем несколько лепёшек. При этом он не переставал думать об Оксане. Кому нужно было её убивать? Что такого она знает?
– Как вы думаете, Александр Романович, завтра меня пустят к Оксане? – тихо спросила Настя.
