Оперативник уже на ходу заметил:
– Там, в соседнем кабинете, вас дожидается брат задержанного, рвёт и мечет.
– Я сейчас с ним поговорю.
Брат Прокофия действительно рвал и метал…
Однако после того, как он узнал от Наполеонова, что убитый был бывшим приятелем невесты брата, Василий Афанасьевич пригорюнился. Он понимал, что этот факт не улучшает положение его брата.
Глава 3
На следующий день на квартиру Четверткова поехали оперативники Любава Залеская и Ринат Ахметов.
– Как ты думаешь, Ринат, – спросила Любава, – этот Четвертков поехал к Геликанову, чтобы вернуть девушку?
– Не знаю, Любава, – пожал плечами Ахметов.
Они выехали на искомую улицу и довольно скоро нашли дом, где проживал Четвертков.
– Так, по-моему, пятый этаж, – прикинул Ринат, – лифта нет…
– Пешком ходить полезно, – улыбнулась Любава.
– А як же, – поддразнил её Ринат и добавил: – Но оперативника, как волка, ноги кормят, и мы с тобой за день пешком нахаживаем сколько км?
– Не считала.
– То-то.
– Не забывай, что современного волка, в смысле оперативника, больше колёса кормят.
– Какие ещё колёса? – нахмурился Ахметов.
– Автомобильные, – усмехнулась Любава.
– Ах, ты об этом. – Ответная улыбка тронула губы Рината.
Поднявшись на третий этаж, они остановились возле двери, обитой светло-коричневым пластиком.
– Ну, что, войдём? – спросил Ринат, доставая ключи.
Любава кивнула. Работали они быстро и слаженно. Обыск принёс результаты – в квартире были обнаружены две визитки Геликанова.
– Значит, они всё-таки были знакомы, – присвистнул Ринат.
– Не факт, – отозвалась Любава.
Она достала из ящика компьютерного стола фото в рамочке – портрет Оксаны Арефьевой. Девушка на фото весело улыбалась, демонстрируя ямочки на щеках и небольшие ровные зубы.
– Обаятельная девица, – обронил Ринат.
– Вполне…
– Что тебя настораживает?
– Почему он хранил её портрет в ящике, а не на столе?
– Они же расстались.
– Но, по версии следствия, он хотел её вернуть. Вот поставь себя на его место.
– Ну…
– И всё-таки, если ты так сильно любишь девушку, что хочешь её вернуть, ты бы стал убирать её портрет?
– Нет. Но, Любава, ты упускаешь одну вещь.
– Какую?
– Мужчина иногда хочет вернуть девушку не потому, что он её по-прежнему любит, а потому, что она его бросила первая и тем самым задела его самолюбие.
– То есть вернуть, чтобы потом оставить самому?
– Не исключено…
– И ещё…
– Что?
– Мне не нравится, что визитки две.
– Ну, мало ли… – Ринат повёл широкими плечами.
– Но всё-таки над этим стоит подумать.
– Согласен.
Но главный сюрприз хранился в ящике компьютерного стола, вернее, на найденной там флешке. Когда Ринат включил компьютер, чтобы просмотреть её содержимое, они с Любавой оба прилипли к монитору. Неудивительно – множество фотографий, где Прокофий и Оксана вместе. Правда, ничего неприличного. Влюблённые в парке, в кафе, на выставке, на улице…
– Значит, Четвертков следил за ними.
– Значит, так.
– Что, попробуем поговорить с соседями?
Они вышли из квартиры жертвы, закрыли её и позвонили в дверь рядом. Она моментально распахнулась. На пороге стояла маленькая белокурая девочка в футболке, перепачканной акварельными красками, рядом сидела огромная шотландская овчарка. Оперативники опешили.
– А взрослые дома есть? – спросила Любава.
Девочка покачала головой.
– Почему ты открываешь дверь, не спросив, кто там?! – набросился на неё Ринат.
– Так я же с Тасей!
– Тася – собака? – догадалась Любава.
– Да.
– А где мама?
– На работе, где же ей ещё быть, – рассудительно ответила девочка и спросила: – А вы кто?
– Люди. Закрывай дверь и больше никому не открывай кроме мамы. Поняла? – строго спросил Ринат.
– Поняла, – ответила девочка и захлопнула дверь перед носом оперативников.
– Ну и детки пошли, – пробормотал Ринат.
Свою дочку Айгуль они с женой Гузелью с младых ногтей приучили никому дверь в их отсутствие не открывать. Впрочем, у них и не было привычки оставлять Гулю надолго одну.
– А по-моему, она очень милая, – улыбнулась Любава, – и Тася мне понравилась.
Они позвонили в дверь напротив, но им никто не открыл. В четвёртой квартире тоже никого не оказалось дома.
Этажом ниже на звонок в дверь отозвались, спросив хриплым голосом:
– Кто?
– Полиция, откройте, пожалуйста.
– Ща, разбежался.
В это время открылась дверь напротив, румяная старушка внимательно осмотрела оперативников и сказала:
– Петрович вам не откроет.
– Почему?
– Так он трезвым бывает раз в год, и полиция для него то же самое, что гром небесный. А вы к нему по какому вопросу?
– Мы не именно к нему, – пояснила Любава, – мы хотели бы поговорить о вашем соседе сверху, о Четверткове.
– О Людовике? А что о нём говорить? Живёт тихо, не пьёт.
– С ним приключилось несчастье…
Старушка всплеснула руками:
– О господи, квартиру обокрали?
– Нет.
– Да что же случилось? Не томите, говорите уже? – проговорила она нетерпеливо.
– Мы не могли бы войти в квартиру? – Ринат раскрыл удостоверение.
Старушка достала из кармана очки, надела их на нос и внимательно прочитала документ.
– Заходите, меня зовут Серафима Фёдоровна.
– Ринат.
– Любава.
Они прошли по узкому коридору за хозяйкой и оказались в тесной, но уютной кухне.
– Вы садитесь, сейчас чайник поставлю.
На столе вскоре появились вазочки с клубничным и яблочным вареньем, тарелка с печеньем и нарезанная кусочками городская булка.
Ринат, не вдаваясь в подробности, поведал о гибели Четверткова. Серафима Фёдоровна слушала, не перебивая, потом спросила, что же они хотят у неё узнать.
– Скажите, Четвертков жил один?
