Увидев сад вокруг дома Мирославы, девочка захотела сразу же его исследовать. Но Волгина запретила, заявив, что это будет возможно только завтра, если Тося будет хорошо себя чувствовать. Девочка вздохнула, но спорить не стала. Про себя она сразу всё поняла про Мирославу – у такой не забалуешь.
Дон встретил Тасю насторожённо, он долго и внимательно присматривался к гостье, не сводил с неё огромных янтарных глаз, следя за каждым её движением. Но Тася была сама деликатность и вежливость. Дон, по-видимому, решивший про Тасю – пусть погостит, подошёл к собаке, обошёл её вокруг, обнюхал, потом милостиво позволил Тасе ткнуться мокрым носом в свою густую шерсть.
После сытного обеда они уже вместе дремали на крыльце. Глядя на то, как Тася шевелит ушами, улавливая любой звук и шорох, исходящий от её маленькой хозяйки, Дон с сочувствием подумал, что быть собакой нелегко…
Дон и сам любил свою хозяйку, и к Морису Миндаугасу он был с некоторых пор неравнодушен, но чтобы так постоянно напрягаться и контролировать каждый их шаг, нет уж, увольте. На то они и люди, чтобы самим справляться со своими проблемами и делами. А вот одарить их любовью и лаской – всегда пожалуйста.
Хозяева уговаривали Светлану Дорохову остаться ночевать у них, но она отказывалась, объясняя это тем, что из коттеджного посёлка ей трудно будет добираться на работу.
– Я отвезу вас, – сказал Морис.
Мирослава согласно кивнула, и Светлана поняла, что спорить с ними бесполезно. Да ей и самой не хотелось оставлять дочь на ночь одну в чужом доме. Конечно, с ней Тася. И детективы вроде люди хорошие. Но всё равно сердце материнское будет не на месте всю ночь и весь следующий день, пока она не увидит дочь живой и невредимой. Поэтому Светлана позволила себя уговорить и устроилась на ночь вместе с Тосей в уютной комнате, отведённой им на первом этаже.
– Мама, как здесь хорошо, – прошептала Тося, целуя её на ночь.
– Да, хорошо, – согласилась Светлана, – только я вот думаю, хватит ли у нас денег расплатиться за этот предоставленный нам с тобой отдых.
– Мама! Ты что! – подскочила на кровати, возмущённо закричавшая дочь. – Ты что ж думаешь, что они деньги с нас возьмут?! Ты что, ничего про них не поняла?!
– Но мы же не можем жить здесь бесплатно, есть их продукты, это неприлично.
– Не вздумай сказать это при них, – усмехнулась Тося, – или того хуже – предложить им деньги.
– А что будет?
– Ну, Морис человек воспитанный, он, наверное, только посмотрит на тебя, оценивая твои умственные способности, а вот от Мирославы ты можешь узнать о себе много интересного и неожиданного. – Девочка захихикала.
– Тоська!
– А ты видала, как их кот нашу Таську изучал?
– Нет, я не заметила.
– Много потеряла! Бедная Тася, наверно, дрожала перед ним, как на на экзамене.
– Спи уже, – вздохнула мать.
Тася, до этого безмолвно лежавшая на коврике возле кровати, тихо гавкнула, поддерживая её. Вскоре в их комнате и во всём доме воцарилась тишина. Только было слышно, как за окном ветер шелестит листвой, время от времени перекликаются птицы и где-то поблизости поют серенады самцы лягушек.
* * *
Шура сегодня не приехал, только позвонил и сообщил, что машину эту Римашевская со слезами выпросила у своего одноклассника на неделю.
– Он оказался не в курсе её подвигов, – не спросила, а скорее констатировала Мирослава.
– Конечно, – устало отозвался Шура, – откуда ему было знать.
– Ты просветил его?
– Нет, зачем. Сказал, что неправильно припарковалась, вот и ищем её.
– Он удовольствовался твоим ответом?
– Да, или сделал вид.
– Ну и ладно.
– Ну и ладно, – повторил Шура, – только где её теперь искать?
– Шура, поезжай домой и ложись спать. Завтра что-нибудь придумаем.
– Типа, утро вечера мудренее? – горько усмехнулся он. – Твоими бы устами да мёд пить.
– Не ворчи. – Она положила трубку.
А он, послушав короткие гудки, повздыхал и, воспользовавшись её советом, поехал домой.
Глава 24
Мирослава не сомневалась в том, что с Четвертковым расправилась Римашевская, но как та могла так точно подгадать время?! И при этом исчезнуть до приезда полиции…
– Так, – рассуждала Волгина сама с собой, – мальчишник Геликанов справлял в ресторане «У Мамочки». Домой он отправился на такси, водитель высадил его у подъезда и никого постороннего, кроме выскочивших из подворотни кошек, не заметил… Кошки сами выскочили или их кто-то спугнул? – спросила она сама себя вслух.
– Думаю, что их кто-то спугнул, – раздался от двери звонкий голос.
– Тося!
– Доброе утро!
– Доброе утро! Сейчас будем завтракать. Как ты относишься к овсяной каше?
– Хорошо, я неприхотливая, – ответила девочка, – и ем всё, что дадут. И Тася тоже.
– Тасю и Дона накормил Морис, перед тем как везти твою маму на работу.
– Спасибо ему. Он такой добрый!
– Пожалуй, – согласилась Мирослава, до этого никогда не задумывавшаяся о том, добрый её помощник или нет. Ответственный, обязательный, корректный, сдержанный – это да. На его профессионализм можно было положиться.
Мирослава положила овсянку в тарелки, поставила на стол приготовленные Морисом сырники и налила в две чашки чай.
– Ты любишь варенье? – спросила она у Тоси.
– Обожаю! – ответила девочка с нескрываемым восторгом.
Волгина достала две вазочки, с клубничным и абрикосовым вареньем.
Тосина тарелка с овсянкой опустела почти мгновенно, и Мирослава пододвинула поближе к ней сырники.
– Сколько можно съесть? – спросила Тося.
– Сколько хочешь.
– А варенье?
– Хоть всё.
– Какая вкуснятина! – проговорила девочка, прихлёбывая ароматный чай.
– С жасмином, – обронила Мирослава.
– Я такой ни разу не пила.
Мирослава подумала о том, что Тося не избалована вкусной едой. И рада практически любому угощению. Точно угадав её мысли, девочка склонила голову набок, а потом, выпрямившись, посмотрела в глаза детектива и проговорила уверенно:
– Мне очень повезло родиться здесь и сейчас.
– Да? – растерянно протянула Мирослава.
– Конечно! – горячо заверила её Тося и неожиданно спросила: – Вы знаете Ханса Кристиана Андерсена?
– Сказочника? – озадаченно спросила Мирослава, думая о том, к чему бы это.
Ответ на свой вопрос она получила сразу же.
