– Так всегда в старых домах, – сказал Эд, – я живу в сталинке на Гагарина. У нас там появляется призрак. Мой батя видел его, когда малым был. Молодая женщина возле мусоропровода. Заплаканная и в одежде сороковых годов. Говорят, ее мужа репрессировали, а она повесилась.
– Санька любит страшилки. Ты одна?
– Да. Мама уехала уже. Квартира в нашем распоряжении до семи утра.
– Вечеринка века!
Из ванной выбежал Сверчок. Ксеня рассыпалась в комплиментах, подхватила котенка на руки:
– Какой классный!
– Скрашивает мое одиночество, когда мама на смене.
– А как же твой персональный учитель истории?
– Опаздывает. Он вчера спас мне жизнь. К нам на пляже придолбались уроды…
Саша рассказала в красках о героическом поступке Ромы. Гости были впечатлены.
– Мотай на ус, Эдик. Вдруг меня кто изнасиловать решит.
– Я Эд. И ты без меня насильника вырубишь.
– Я не поняла, Эдик, это что за намеки?
Саша перенесла кухонный стол в гостиную, сервировала.
– Ой, роллы! Сама готовила? – Ксеня отправила в рот рисовый комочек, заурчала: – Вкуснотища!
– Спасибо. Полдня на них потратила.
Эд водрузил на стол шампанское и, не теряя времени, две бутылки полусладкого вина.
– Я думала, мы пиво пить будем.
– И пиво тоже, – сказала Ксеня, уплетая роллы.
– А вот и Ромка, – услышала Саша шаги в подъезде.
– Показывай скорее!
Рома держал под мышкой бутылку «Каберне Совиньон».
– Мы сопьемся, – вздохнула Саша.
– Спасибо, что не бросил мою старушенцию в беде, – сказала Ксеня, обмениваясь с Ромой рукопожатиями.
– Мужик! – похвалил Эд.
– Пустяки, – поскромничал Рома.
Ксеня велела откупоривать алкоголь. В бокалах запенилось шампанское. Они выпили за знакомство. Саша, которая быстро пьянела, лишь пригубила напиток. Гости нахваливали ее стряпню. Ксеня тараторила, описывала поездку на море. Одарила магнитиками, куриным богом, браслетом из ракушек.
Парни заспорили о комиксах. Рома был горячим поклонникам «DC», а Эд предпочитал «Марвел».
– «Отряд самоубийц» – дичь полная!
– Соглашусь, но «Чудо-женщина» – триумф студии.
– Ты «Логан» вообще смотрел?
Налопавшись роллов, они переместились на пол. Играли в настольные игры. Выкладывали рубашками вверх карточки с сюрреалистичными рисунками и называли ассоциации.
– Менгир, – загадал Рома.
– Это что, сорт вина?
– Это такой мегалит.
– Мегалит? – переспросил Эд. – Похоже на имя десептикона из «Трансформеров».
– Эй, – сказала Ксеня, – смилуйся над простыми смертными, бойцовский Эйнштейн.
– Ну, продолговатый камень.
– Ага, – она зашуршала своими карточками, – у меня было что-то типа каменного члена.
Все ассоциации Ксени имели сексуальный подтекст. Эд казался милым мальчиком, но Саша подозревала, что рано или поздно его постигнет участь предшественников, позабытых и позаброшенных. Кавалеров Ксени она давно перестала считать.
Подруга капризно требовала поцелуев за каждый выигрыш, и Эдик, как послушный болванчик, склонялся над карточками. Саше захотелось, чтобы Рома тоже поцеловал ее, как вчера, но он не проявлял инициативу, может быть, тушевался перед шумной Ксеней. И во вчерашней переписке не обмолвился о поцелуе. Вдруг ему не понравилось? Вдруг она совала язык слишком глубоко?
– Демон, – сказал Эд, опуская карточку.
«Баал-Зебуб», – подумала Саша. И достала из колоды картинку с мрачным всадником, скачущим по лесу.
Победила Ксеня, ее фишка обогнала остальных игроков.
– До дна за тетю Ксению! Не халтурь, Санька!
Саша допила вино и почувствовала, что хмелеет. Кровь прилила к щекам.
– Боишься, что наклюкаешься и совратишь бедного Романа?
Рома потупился, смущенно улыбаясь.
«Как же он красиво отмудохал тех засранцев», – Саша залюбовалась руками друга, его запястьями. Она подумала, что, если Рома поцелует ее в шею, это будет приятно, очень жарко и приятно.
– Не разрешай мне больше пить, – шепнула она. И случайно коснулась плечом его плеча. Он накрыл ее ладонь своей, пальцы переплелись.
– Полусладкая парочка, – сказала Ксеня. – Эдик, иди меня тискать!
После они играли в крокодила. Саша показала Фрейда, харизму и миелофон. От смеха ныл живот. Из динамиков грохотала музыка, но в одиннадцать Саша убавила громкость, чтобы не беспокоить соседей. Дом был тихим, Саше подумалось, что дом еле выдерживает визг детей Насти Абрамовой. Что для него, для дома, раскатистый голос Ксени нестерпим, и, когда его терпение лопнет, он отрастит лапу, клешню с зазубренными лезвиями, и заткнет Ксене рот…
«Ох, мать, ты напилась», – сказала Шура и придвинулась к Роме.
– Все, надоел крокодил. – Ксеня подбросила пустую бутылку. – Давайте в правду или действие.
– Только не это! – воскликнул Эд. – Она прошлый раз меня чуть не съела за эту игру.
– А нефиг было про своих бывших трепаться.
– Так ты ж расспрашивала.
– Короче, Эдик. Правда или действие?
– Действие.
– Массаж стоп!
Ксеня положила ноги на колени Эдда, и он, драматично закатив глаза, принялся массировать их.
Рома обнял Сашу, уткнулся в ее темечко подбородком. Она замлела, счастливая и капельку пьяная. Кожу освежал сквозняк с речным ароматом. Тлела на телевизоре спиралька от комаров. Четверо сидели в кругу, очерченном настольной лампой, и любой поход на кухню казался путешествием в далекую страну, покрытую мраком. Только смелый Сверчок безнаказанно шастал через границу, шуршал в темноте, гоняя винную пробку.
– Правда или действие? – повернулся Эд к Саше.
– Правда.
– Ты никогда не мечтала убить Ксеню?
– Эй, что за провокации, Эдик? – Ксеня отдернула ступню. – Ты на сутки лишен моих ножек.
– Мечтала! – рассмеялась Саша. – Но не решаюсь пока. Я бы слишком скучала по ней.
– Мой зайчик! – Девушки обнялись. – Мужики нас совсем не ценят.
Парни переглянулись, скорчили кислые гримасы.
– Твоя очередь, – сказала Ксеня.
– Рома. Правда или действие?
Он выбрал правду.
«Спроси, будет ли он нежен, целуя тебя, или груб и напорист».
Саша заглушила советы Шуры.
