Кошка лениво чистила мех среди цветника. Катались на самокатах дети, самокат грохотал. Этот грохот вкупе с запахом шкварок из соседского окна возымел живительный эффект. Саша уперла кулаки в бедра, фыркала и отплевывалась.
– Что там было? – спросил Рома.
– Идем за сигаретами, – буркнула она. – Я должна собраться с мыслями и не дать крыше съехать.
Он – десять плюсиков в книгу! – молчал по дороге. Саша смотрела на резвящуюся детвору Речного, пьющих пиво мужиков, молодежь, играющую в бадминтон. Воланчик порхал над двориком. Где-то пел Элвис Пресли.
С сигаретами и пепси они расположились на плитах. Саша роняла зажигалку, Рома помог ей прикурить.
– Ты дрожишь.
– Да. – Она глубоко затянулась. – Так бывает с теми, кто видит призраков.
– Ты… видела призраков в подвале?
По ее лодыжке, щекоча, карабкалась божья коровка.
– Я видела людей вокруг бассейна. Так же, как вижу сейчас тебя. Я уверена, это были те первые жильцы дома, про которых рассказывал Георгий Анатольевич.
– Медиумы?
– Да. Они проводили какой-то ритуал. Голые. Четверо мужчин, старуха и молодая, Цвира Минц. Они говорили непонятные слова и кидали в скважину записки.
– Какие слова? – Рома крепко держал за руку, от него веяло исцеляющим теплом.
– Может быть, латынь. Или имена демонов. Да, это был какой-то сатанизм. Пифон, Левиафан. Был ведь демон – Левиафан?
– Есть такое кино. Про водку.
– При чем тут водка? – разозлилась она. – В среду я заметила что-то. Когда выбегала квакать во двор. У квартиры тети Светы стояла высокая тень. Но я решила, что меня глючит от вина. А только что я видела не тени, а реальных людей. Каждую мелочь… там горели свечи…
– Саш, – вкрадчиво сказал Рома, – ты отключилась. Это был сон.
– Я знаю, как выглядят сны. Они снились мне и до переезда. Нормальные сны, которые хрен вспомнишь потом. – Саша затрясла головой. – Это не было похоже на сон или галлюцинацию. Мне будто фильм показывали. Проекция того, что произошло в доме раньше. Они вызвали что-то. Минц и ее коллеги.
– Вызвали? Как в «Зловещих мертвецах»?
Саша пропустила шутку мимо ушей.
– Я поймала одну из записок. Ощущала ее пальцами. Там было одно предложение: «Заложные, дайте мне власть и силу».
– Заложные? Не заложники?
– Нет. На фотографии тети Гали, вспомни. Платок с вышитыми буквами «Зало». И пометка: «Вышила во сне. Проснулась, сожгла». Вдруг она действительно вышивала это, не контролируя себя? То же слово – «заложные»?
– Саш…
Он тщательно подыскивал объяснения.
– Тебе запало в мозг это самое «зало». И подсознание досочинило его.
– Они что-то просили, – твердила Саша, прикуривая сигарету от бычка. – Существует связь. Между медиумами, Гродтом, тетей Галей, между ночными кошмарами. Перед тем как ты разбудил меня…
– Все-таки разбудил? – вскинул Рома бровь.
– Неважно! В бассейне появился седьмой. По-моему, это был сам Махонин.
При мысли о фантоме по коже побежали мурашки. Она продемонстрировала пупырышки на плече, словно доказательство правоты.
– Он разлагался. Он же утонул, и рыбы попортили его труп.
Что-то промелькнуло в глазах Ромы, мгновенная перемена, как тень от облака.
– От него воняло. Другие меня не видели, но он видел. – Саша прикусила большой палец. – Он спросил: «Знаешь, как в старину называли раков?»
Рома отпрянул. Словно его ударили наотмашь.
– Нет! – пробормотал он. – Да нет же.
– Что? – Она оглянулась.
– Я не рассказывал тебе.
– О чем?
– О моем сне. Про яхт-клуб. Мне снились силуэты в тумане и статуя официантки Инны. А у ворот за мной погнался утопленник. Он… бред какой-то…
– Говори! – потребовала Саша.
– Он задал мне тот же вопрос. Я никому не говорил. «Знаешь, как называли раков?»
– Ты подкалываешь меня? – с обидой произнесла Саша. Встала, готовая уйти.
– Он сам ответил, да?
– Да, – растерялась она.
– Чертовы вши, такой ответ?
– Да… – Саша пошатнулась. Рома поддержал ее, усадил на плиты. И рухнул возле. – Потому что на Руси раки считались нечистыми.
– Опиши его, – сказала Саша.
– Он здоровый и лысый. Без шеи. С челюстью, как у Марлона Брандо в «Апокалипсисе».
– С огромным пузом и порванными щеками, – продолжила Саша. – Раки съели мягкие ткани.
– Во что он был одет? – тихо спросил Рома. Он ухватился за плиту, словно боялся улететь.
– В атласный халат. Такой восточный…
– С изображениями павлинов, – закончил Рома. По его лбу катился пот. Он посмотрел на Сашу обескураженно. – Ты понимаешь? Нам приснился один и тот же сон.
– Не сон, – проговорила она. – Видение. Все дело в доме. Он рассказывает нам свою историю. Я живу в нем и получаю эти послания. И тебя дом облучил. Тот утопленник – Махонин. Он поселил в квартирах медиумов. И присутствовал во время ритуала. Они загадывали желания. Ты мне веришь?
– Да, – помолчав, сказал Рома, – потому что мой кошмар… он и правда не был похож на сон. Я тебе верю, хотя это безумие.
– Как в фильмах про Крюгера, – сказала Саша. Она была благодарна ему, хотя и видела: он не поверил на все сто. Черт, она сама сомневалась.
– И что теперь? – спросила она.
– Я притащу замок из папиного гаража и нацеплю на подвальную дверь. Пусть она будет закрыта.
«Этого мало», – подумала Саша, но кивнула. В телефоне оставалось три процента зарядки. Она загрузила браузер и набрала слово «заложные». Поисковик не медлил с ответом. Сашу бросило в жар.
«Заложные мертвецы», – прочла она. «Древнерусский культ заложных покойников». «Заложные упыри и неправильная смерть».
Саша уронила телефон на камень.
– Ром, – сказала она. – Можешь организовать мне встречу с твоим дедушкой?
Рядом залаяло, и оба подскочили от неожиданности. По пустырю, радостно виляя хвостом, мчалась соскучившаяся Кортни.
22
Заложные
Она надеялась, что шок от встречи с потусторонним пройдет через несколько часов, но к вечеру стало только хуже. Из болота потянуло гнильцой, сумерки зашторили окна. Квартиру наполнили тени, а голову – невеселые мысли.
– Ты не заболела?
– Нет, ма. Устала просто.
– Так куда ты собралась, уставшая ты моя?
– Проветрюсь. Не переживай.
