– Грядет большая война? – встрепенулся Гучков.
– А как вы думали? – усмехнулся император. – За девятнадцатый век крупные государства окончательно освоили планету. Китай – это последний пирог, который они делят. Потом белых пятен и «ничьих» территорий на карте больше не останется. Весь земной шар будет окончательно поделен на метрополии и колонии. И схватка за передел мира станет просто неизбежной.
– Мировая война, – прошептал Гучков, чувствуя, как холодеют руки.
– Именно, Александр Иванович, и времени у нас осталось крайне мало… может быть, его вообще уже нет…
– Что я должен делать? Приказывайте! – при осознании конкретной опасности к Гучкову вернулось его привычное деятельное состояние.
– В каждом подразделении русской армии, – император наконец допил чай и опять потянулся за трубкой, – должен быть представитель Главного политического управления, который будет разъяснять офицерам и, что еще важнее, – солдатам, на понятном им языке, за что они идут на смерть. Пока у нас таких людей нет, вам придется делать всё самому и сразу подбирать толковых товарищей
[62], которых нужно будет научить и оставить вместо себя. Второе – не менее важное и крайне больное место – это снабжение. Оголённый нерв армии. Это тоже политика в её самом чистом – кристальном – виде. Этим тоже придется заниматься, пока мы не поставим под жёсткий контроль интендантов. Про них ещё Суворов говорил…
Гучков кивнул головой, демонстрируя, что он прекрасно помнит, что говорил про тыловиков генералиссимус.
– Ну и по мелочи, – император выудил из стола записку, и глаза его лукаво улыбнулись. – Александр Иванович, мне нужно, чтобы вы написали письмо господину Иоссе в горный комитет. Сообщите, что во время ваших многочисленных путешествий на Дальний Восток и обратно вы получили достоверные сведения о наличии алмазных россыпей в районе рек Койвы и Вишеры, и просите провести геологоразведочные изыскания… вот тут и тут, – ткнул император трубкой в карту и, посмотрев на вопросительное выражение лица Гучкова, самодовольно усмехнулся. – Не беспокойтесь, вы не прослывёте пустомелей, алмазы там точно есть. Пишите письмо – я наложу соответствующую резолюцию.
– Но позвольте, ведь это значит…
– Это значит только то, что по политическим соображениям нет возможности разглашать источник информации, – поморщился император. – Пишите письмо, Александр Иванович, время не терпит…
Проклятое одиночество стоящего на вершине…
Оставшись один, император тяжело опустился в кресло. Гучков – еnfant terrible, его необходимо было поставить под контроль и постараться использовать в мирных целях. Информация о месторождениях алмазов – домашняя заготовка на контроле Трепова, отслеживающего, где упадет флажок. Откуда и к кому уйдёт информация? Как вообще у товарища Гучкова насчет умения держать язык за зубами? Ещё бы поставить на контроль самого Трепова…
Какой же «товарищ» Гучков ершистый! Взведённый, как сжатая пружина! Но это даже хорошо – опереться можно лишь на то, что сопротивляется… При этом обязательно держать в поле зрения и ни в коем случае не допускать простоя. Такие норовистые скакуны не терпят бездействия, как и забвения. Не удовлетворив свои амбиции в действующей системе, сносят всё целиком, в выборе средств не стесняются, не морализируют и не комплексуют. Что там этот «товарищ» себе позволял перед революцией 1917 года? Распространение фальшивых писем императрицы? Чудный мальчик! Осталось только правильно его использовать… Собрать бы всех этих парвеню и закинуть, как гранату, в великосветский петербургский салон… Да, кстати, не забыть про гранаты, как про пушечные, так и про «ручную артиллерию».
Император встал, потянулся, прислушиваясь к поведению совсем недавно контуженного тела, поморщился, ощутив тупую боль в затылке и шейных мышцах, прошелся по кабинету, проверяя двигательные рефлексы, вернулся к столу и размашистым почерком дописал в столбик еще несколько фамилий…
– Это всё не то, – пробормотал он, барабаня пальцами по столешнице. – Нужен оперативный, компактный, работоспособный и, главное, полностью подконтрольный орган власти, куда можно потихоньку перетаскивать распорядительные полномочия… Так, посмотрим, на что царь у нас вообще имеет право?
Император вытащил справку, заботливо подготовленную становящимся незаменимым Ратиевым, и углубился в изучение законодательства империи, качая головой и подчёркивая красным карандашом список полномочий, имевшийся в наличии у российского самодержца:
«Императору Всероссийскому принадлежит Верховная Самодержавная власть. Повиноваться власти его не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает» – статья 4…
– Ишь ты! Сам Бог!.. Невольно сразу ищешь соответствующую надпись в правом верхнем углу: «Согласовано! Бог!»
«Государь Император утверждает законы, и без его утверждения никакой закон не может иметь своего свершения» – а вот это уже по делу, отметим – статья 9.
«Власть управления во всём её объёме принадлежит Государю Императору в пределах всего государства Российского…» бла-бла-бла «и лицам, действующим его именем и по его повелениям».
– Сказано хорошо, но уж больно запутано, – нахмурившись, опять пробормотал император, переворачивая страницу, – ну что тут еще?
«…в порядке верховного управления издаёт указы…» бла-бла-бла… «а равно повеления, необходимые для исполнения законов».
«Он же – верховный руководитель всех внешних сношений с иностранными державами… объявляет войну и заключает мир, а равно договоры с иностранными государствами» – статья 13 – несчастливая…
Следующую – 14-ю статью – император подчеркнул всю:
«Государь есть Державный Вождь российской армии и флота. Ему принадлежит верховное начальствование над всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами Российского государства. Он определяет устройство армии и флота и издает указы и повеления относительно: дислокации войск, приведения их на военное положение, обучения их, прохождения службы чинами армии и флота и всего вообще, относящегося до устройства вооружённых сил и обороны Российского государства».
Статья 15 – объявляет местность на военном или исключительном положении.
Статья 16 – право чеканки монеты и определение внешнего её вида.
Статья 17 – увольняет председателя Совета министров, министров и главноуправляющих отдельными частями, а также прочих должностных лиц…
Ну и, конечно же, «помилование осуждённых, смягчение наказаний и общее прощение совершивших преступные деяния, и прекращение судебного против них преследования, и освобождение их от суда и наказания… и вообще дарование милостей».
«Вот уж точно, государство – это я, – император улыбнулся. – И как это товарищ Романов умудрялся всем этим заниматься, не имея даже секретаря? Но зато полный простор для творчества – можно совершенно легально дублировать любой орган управления, изобретать новые и ликвидировать старые, без соблюдения каких-либо процедур… Хоть советскую власть провозглашай – всё будет легитимно», – покачав головой, он взял трубку, не спеша набил душистым табаком, но так и не зажёг спичку, улетев в воспоминания про становление первого государства без царя и министров-капиталистов.
