Дмитрий полагал, что они едут в медицинский городок, но колонна проехала мимо знакомого ему поворота. Он успел заметить сдвинутые с места бетонные блоки и открытые настежь ворота. Похоже, что после их побега местный гарнизон перебрался куда-то в другое место.
– А куда мы едем? – спросил он у конвоира, но тот опять оставил его вопрос без ответа.
Зорин стал внимательно смотреть в окно, благо этого ему никто не запрещал. Кирпичные дома закончились, и мимо замелькали деревянные бараки, затем одноэтажные дома частного сектора. Наконец, колонна вырвалась за пределы городских построек. Дмитрий смотрел во все глаза, ибо здесь ему еще не приходилось бывать. Он уже догадывался, куда именно их везут, и вскоре его догадку подтвердил сидящий лицом по ходу движения Пастор.
– Реактор!
Дима повернул голову. Впереди величественно возвышались три высоченные трубы, окрашенные в белые и красные полоски. Над трубами виднелся еле заметный дымок, и дрожал нагретый воздух. Реактор работал!
Автомобили подъехали к большим сетчатым воротам. Водитель головной машины несколько раз просигналил. Раздался лязг, и створка ворот отодвинулась в сторону, освобождая проезд. Машины, виляя, миновали неизменные бетонные блоки, расставленные в шахматном порядке, и въехали на территорию комбината. Здесь они закружились по узким проездам, петляя мимо ангаров, складов и корпусов. Зорин не мог оторвать взгляда от того, что проносилось мимо них за пыльным окном. Вид снаружи напоминал сцену из какого-то утопического фильма далекого прошлого. Дорога, по которой они ехали, была вымощена бетонными плитами, кое-где потрескавшимися и обломанными по краям. Стыки плит были неровными, поэтому машины ритмично подскакивали на них, словно поезда на рельсах – тудук-тудук, тудук-тудук. Водители хода не сбавляли, и вскоре позвоночник противно заныл от постоянной тряски. Здания, некогда светлые и красивые, теперь напоминали серые коробки с грязными, а порой и выбитыми стеклами. Между серыми корпусами тянулись трубы, толстые и не очень, ржавые и с признаками ремонта, опутанные свисающими вниз лохмами сгнившей теплоизоляции. Местами из этих труб вырывались струи пара, оглушая пронзительными свистом и шипением.
Пространство между домами было заполнено людьми. Серая масса, одетая в одинаковые серо-зеленые ОЗК и противогазы старого образца с гофрированными шлангами, толкалась между собой, перемещаясь по растрескавшемуся бетону. Чаще люди передвигались группами, занятые каким-нибудь одним общим делом – кто нес большие длинные трубы, кто толкал перед собой огромные тачки с наваленными на них мешками, кто вместе с другими такими же шел в одном направлении, держа на плечах кирки, лопаты и гаечные ключи. Иногда сквозь толпу пробегали одиночки с ворохом каких-то бумаг в руках – видимо, представители местной рабочей интеллигенции, инженеры, бригадиры и так далее. Толпа шарахалась в стороны от проезжавшей мимо колонны автомобилей, пропуская ее сквозь себя, а затем снова смыкалась за ними, подобно воде, по которой прошел корабль. Над серой толпой спешащих во все стороны рабочих кляксами выделялись люди в черных противорадиационных костюмах. Охранники. Располагаясь на крышах невысоких зданий, они, не отрываясь, следили за текущим внизу людским морем, сжимая черные автоматы, направив стволы вниз.
Дмитрий поежился. Атмосфера всеобщей безысходности и всеобщего страха давила на него, словно многотонный пресс. Утопическое будущее, неоднократно описанное писателями-фантастами, предстало перед ним во всей красе. Зорин в который раз порадовался, что его Лены здесь нет. Пусть она будет в Новосибирске, в неведомом бункере, где угодно, но только не здесь.
Они затормозили еще перед одними воротами. Дмитрий огляделся. Колонна остановилась перед огромным многоэтажным зданием. От остальных бетонных коробок, которые он видел за заграждением, эта высотка отличалась относительной чистотой стен и наличием вымытых, а главное – целых окон. За ней виднелся целый комплекс корпусов, также чистых и неповрежденных. Венчали комплекс те самые бело-красные трубы, которые Зорин видел на подъезде к реактору. Конвоир подал знак выходить.
Они выгрузились из автомобилей, и охранники построили всех в одну шеренгу. От многоэтажки к ним уже направлялась группа людей, одетых в знакомые черные костюмы. Подойдя к прибывшим, возглавлявший группу крупный мужчина в противогазе с затонированными стеклами прошелся вдоль строя, заглядывая каждому в глаза. Поравнявшись с Дмитрием, он остановился. Некоторое время смотрел ему в окуляры, а потом знакомым голосом произнес:
– Ну, здравствуй, Дима. Не думал, что так скоро свидимся.
Глава 13
Переговоры
– А вы, я так понимаю, командир этого отряда? – спросил Полковник у Пастора, отвлекшись от созерцания закованного в наручники Зорина.
– Именно, – непринужденно ответил Пастор.
Полковник секунду рассматривал его, словно размышляя, что же с ним теперь делать – выгнать за ворота взашей, расстрелять на месте или пригласить на чашку чая. В конце концов, он выбрал третье.
– Пройдемте в помещение, – Полковник сделал широкий приглашающий жест. – Здесь не стоит слишком долго находиться на свежем воздухе.
Делегация в сопровождении солдат прошествовала к зданию. Там, пройдя сквозь тяжелые, герметично закрывающиеся ворота и комнату дезактивации, они попали в широкий вестибюль, почти полностью заставленный различными коробками, ящиками и механическими узлами непонятного назначения. Большие витражные окна, идущие от пола до потолка, были закрыты металлическими щитами. Помещение тускло освещали несколько напольных прожекторов, разгоняя темноту ровно настолько, чтобы идущий не расквасил себе нос и не сломал ногу о какой-нибудь лежащий на полу тяжелый предмет. В центре холла вверх уходила широкая лестница. У ее подножия стояли двое автоматчиков.
– Это что, вся охрана? – спросил Князь.
Полковник посмотрел на него.
– Не беспокойтесь, – сказал он с ноткой раздражения. – С охраной у нас все в порядке. Вам хватит. Галиахманова и Серегина ко мне позови.
Солдатик, к которому были обращены эти слова, коротко кивнул и исчез в темноте вестибюля.
– Пойдемте наверх, – пригласил Полковник. – В моем кабинете разговаривать будет намного комфортнее.
Директорский кабинет, в котором они вскоре очутились, был типичным для всех крупных предприятий, построенных в Советском Союзе. Тяжелые, обитые драным коричневым дерматином двери вели в комнату, где, по идее, должна была сидеть секретарша с неизменной чашкой кофе в одной руке и плиткой шоколада – в другой. Оттуда группа прошла в просторное помещение, которое и являлось рабочим кабинетом Полковника. Посередине стоял длинный офисный стол из потемневшего от времени пластика. По краям стола и вдоль стен располагалась мебель, похоже, собранная со всего Закрытого города. Офисные кресла, дачные шезлонги, обычные деревянные стулья и просто сколоченные из досок табуретки стояли ровными рядами, основательно портя вид казенного помещения. Бордовые, давно не стиранные портьеры свисали с металлических карнизов до самого пола. Зорин заметил, что несколько петель оторвались, но не было похоже, чтобы хозяина кабинета это волновало. Во главе стола возвышалось огромное кожаное кресло, неплохо сохранившееся за последние двадцать лет. Туда и бухнулся Полковник, протянув ноги и крякнув от удовольствия. Он стянул с себя противогаз, снял капюшон и расстегнул верх костюма.
