В этот момент между ними возникла Татьяна, уже без маскхалата и со штык-ножом в правой руке. Одним точным ударом ноги с разворота она остановила несущегося на нее Брата, и они завертелись в кровавом танце. В плане ведения боя противники ничем не уступали друг другу. Оправившись от первого удара, Брат тут же сделал выпад, стараясь поразить девушку колющим ударом в грудь. Таня, чуть отклонившись в сторону, пропустила атакующую руку мимо себя и резко резанула снизу вверх. Черная ткань на предплечье противника разошлась. Брызнула кровь. Татьяна упала на колени и крутанулась, рубанув клинком по ахиллову сухожилию врага. Но на этот раз Брат был готов к такому приему. Убрав ногу с линии атаки, он выпрямил ее и заехал черным ботинком прямо по голове девушки. Та опрокинулась, перекувыркнулась и встала на ноги, тряся головой.
Брат рассмеялся. Казалось, что капающая с раненой руки кровь нисколько ему не мешает. Перехватив нож лезвием вниз, он снова бросился вперед. Зазвенела сталь. Брат крутил клинком восьмерку, а Татьяна каким-то образом умудрялась каждый раз принимать удар на свой нож. Но, видимо, сил у противника оказалось больше, и девушка стала потихоньку отступать к стене. В один ужасный момент нож вылетел у нее из руки и со звоном покатился по полу.
Татьяна замерла. На какое-то мгновение показалось, что ее судьба предрешена. Брат торжествующе взревел и нанес мощный удар ножом ей в лицо. Но та отклонила голову, и клинок глубоко вонзился в стену у нее за спиной. Поднырнув под вытянутую руку, она бросилась на противника и, обняв его, как страстного любовника, вцепилась зубами ему в нос. Послышался хруст. Брат завопил, пытаясь оторвать взбесившуюся девушку от своего лица. Наконец, это ему удалось, и он упал на колени, зажимая руками кровавую дыру посреди лица. Татьяна откатилась обратно к стене, встала на ноги и сплюнула. На потертый линолеум шмякнулся склизкий комок, бывший еще секунду назад носом. Не теряя времени, девушка одним махом выдернула из стены торчащий нож и вонзила в темя стоящего перед ней на коленях мужчины. Руки второго Брата плетьми обвисли вдоль туловища, и он молча повалился на пол. Таня, тяжело дыша, вытерла кровь со рта и огляделась. Минус два.
Возле другой стены боролись Князь и Егор. Последний несколько уступал в размерах крупному бойцу, но достаточно успешно сопротивлялся удушающему приему, который тот пытался провести. Здесь не было того грозного изящества, которое недавно демонстрировали с ножами Брат и Таня. Просто двое крупных, на вид неуклюжих мужиков топтались на месте, с пыхтением выкручивая друг другу руки и стараясь свернуть противнику шею. Вот Князь, выскользнув из рук Егора, зашел тому за спину и применил нельсон – захват шеи из-под плеча сзади. Плахов дернул головой назад, расплющив противнику нос затылком. Затем, оттолкнувшись обеими ногами от пола, он с разбегу впечатал Князя в стену. Тот охнул и отпустил его. Егор развернулся и провел прямой противнику в подбородок. Наемник уклонился в сторону, и кулак Плахова больно врезался в твердую поверхность. Тот взвыл и, забыв про Князя, запрыгал на месте, держа ушибленную руку перед собой. В ту же секунду он получил боковой по ребрам, выбивший у него весь воздух из легких. Задохнувшись, Егор отшатнулся. Пудовый кулак врезался ему в левое ухо, лишая способности ориентироваться в пространстве. Князь почувствовал приближение победы. Слегка расслабившись, он зашел за спину Егору и, взяв его за шею в замок, сжал. Тот задергался. Зорин, понимая, что не успеет на помощь другу, вскинул автомат и послал последнюю пулю наугад в сторону дерущихся. Пуля прошила голень Князя навылет. Тот дернулся и отпустил почти потерявшего сознание Плахова.
– Дима, сука! Следующий – ты! – прорычал Князь и, прихрамывая, вновь пошел на Егора.
Тот никак не мог прийти в себя. Он держался одной рукой за спинку стула, а второй – за поврежденное горло и надсадно кашлял, пытаясь полной грудью вдохнуть воздух. Князь доковылял до противника. Размахнувшись, он снова врезал Плахову по ребрам и двумя руками вцепился ему в горло, но уже спереди. Лицо бывшего полицейского побагровело. Казалось, что конец его близок. И тогда Егор сделал то, чего от него никто не ожидал. Сняв слабеющими пальцами с пояса гранату Ф-1, он выдернул чеку и засунул ее Князю за откинутый капюшон защитного костюма. Тот, осознав, что произошло, отпустил противника и завертелся волчком, мигом забыв про простреленную ногу. Плахов же, сграбастав наемника за грудки и собрав последние силы, раскрутил его вокруг себя и выкинул в приемную, словно мешок с мусором. В ту же секунду бабахнуло. Из-за двери в кабинет полетели красные ошметки, а с потолка посыпалась штукатурка. Минус три.
Дмитрий, сидя на полу и сжимая пустой автомат, огляделся. Бой постепенно сходил на нет. На полу, рядом со столом Полковника, в неестественной позе, со странно повернутой головой лежала Гюрза. Рядом с ней на спине валялся Галиахманов. В боку у спецназовца торчала рукоятка ножа. Даже с Диминого места было видно, что оба безвозвратно мертвы. Минус пять.
Из-за стола торчали стоптанные берцы. Полковник. Мертв? Оглушен?
Зорин поискал глазами Оксану. Та сидела в углу, прикрывшись потертым креслом, и тихонько выла, глядя на все происходящее. Ладно, с ней потом разберемся. А где Пастор?
Как только эта мысль возникла в Диминой голове, его внезапно резко подняли с пола, а в висок уперся ствол пистолета.
– Всем стоять, – истерично заверещал командир наемников. – Замереть всем, иначе вышибу ему мозги!
Таня и Егор застыли с поднятыми руками. Пастор быстро глянул себе за спину.
– Полковник! – позвал он. – Полковник!!! Хватит валяться.
Из-под стола раздался стон, а берцы зашевелились. Живой, значит.
– Полковник? Да хрен с тобой. Валяйся дальше. Вы кто такие?!
Похоже, в пылу боя он не успел разглядеть нападавших.
– Ну-ка, ребятки, выйдите на свет.
Плахов и девушка сделали шаг вперед. Рук они не опускали. Глаза Пастора округлились.
– Ба! – заорал он так, что Дима оглох на одно ухо. – Кого нам сюда принесло! Танюха! А я думал, ты в Сибе кони откинула на поверхности. Выжила все-таки, сучка. Какими судьбами?
– За тобой пришла, ублюдок, – прошипела девушка.
– Ты че, Танюха, все еще обижаешься? А как же всепрощение и все такое?
– Бог простит, когда с ним встретишься.
Пастор продолжал кривляться.
– А это ты кого приволокла? Мужик твой? Ниче так. Получше, чем прежний. Тот-то вообще дрищ был, да еще тупой не в меру. Как его там? Танюх, не помнишь? Саша? Точно, Александер, – он нарочно исковеркал имя. – Помню, как он хрюкал у меня в ногах, сопли кровавые пускал. Хорошо, что его не стало, а то бы еще размножаться начал. Я бы этого не выдержал.
Глаза девушки внезапно наполнились слезами. Зубы заскрипели, а кулаки сжались. Красивое лицо перекосило ненавистью.
– Заткнись, сука, заткнись, тварь! – Татьяна рванулась вперед так, будто собиралась разорвать наглеца на куски голыми руками, но была остановлена Егором. Он схватил любимую в охапку и крепко прижал к груди.
