В плечо ему ткнулся ствол автомата.
– Эй, ты! Намордник сыми!
Зорин стянул воняющий противогаз и подставил лицо под свет фонарей.
– Эй, а ты кто такой? Чего-то я тебя не узнаю, – вглядываясь в него, проговорил худющий тип в вязаной шапке.
– Да чего думать! Пулю в башку, да и выкинуть наружу. Скажем – ничего не было.
Дима внутренне сжался, а Лена перестала плакать, с ужасом глядя в лица тех, кто сейчас решал их судьбу. Вот это пришли, так пришли. Это сюда они стремились так долго? За это Егор отдал жизнь?
– Погодь, – сказал другой. Видимо, этот человек пользовался здесь уважением, потому что схватившие было Зорина мужики отступили назад. – Старшого позови, пусть он решает.
Молодой пацан метнулся куда-то и вскоре вернулся вместе с пожилым мужиком в потертой кожаной куртке.
– Вот, – показал пальцем тот, который предлагал расстрелять пленников. – Сверху ввалились. Откуда – не говорит, кто такой – не говорит. Мы его не знаем. Может, пулю в башку, а?
– Разберемся, – низким голосом проговорил вновь прибывший. Он задержал взгляд на животе Лены, потом повернулся к Дмитрию. – А ты встань, нечего на полу рассиживаться.
Тот поднялся на ноги. Мужик некоторое время вглядывался в его лицо. Потом разочарованно цокнул языком.
– Действительно, незнакомый какой-то. Тебя как зовут-то?
– Дима. Это моя жена Лена.
– Ага. И откуда вы, Дима и Лена, к нам заявились?
Зорин пару секунд раздумывал. Потом решил говорить правду – чего ему уже терять?
– Из Томска.
У старшого отвалилась челюсть, а его люди пораженно опустили стволы автоматов.
– Откуда?!
– Из Томска, – повторил Дима.
Старшой некоторое время жевал губами, переваривая услышанное.
– Чего, прямо из Томска? И как же вы сюда добрались?
– Добрались как-то.
Стволы автоматов уже смотрели в землю. Державшие их, похоже, вообще забыли об их существовании.
– И что, одни шли?
Зорин отвернулся. Горло опять перехватило, а глаза защипало. За спиной судорожно всхлипнула Лена. Дима изо всех сил зажмурился, пытаясь справиться с собой, и, не желая вдаваться в подробности, хрипло ответил:
– Одни.
Глава 2
Похищение
Дмитрий вздрогнул и открыл глаза. Некоторое время он осматривался, не понимая, где находится. Постепенно из мозга стал выветриваться туман сновидения, и Зорин вспомнил – он дома. Хотя в глубине души он все никак не мог назвать эту драную палатку домом. Засыпая на тонком матрасе рядом с любимой женой, он постоянно возвращался в недалекое прошлое. Нет, это не был один и тот же сон. Но всякий раз ему грезился Томск или их побег оттуда. Во сне Дима то бродил по своему старому подвалу, то опять стоял в патруле на мосту, а иногда с пеной у рта пытался что-то доказать Полковнику с Прапором. И каждый раз просыпался, мокрый от пота, на смятом матрасе, вцепившись в подушку побелевшими от напряжения пальцами. Лена к тому времени уходила, видимо, не выдерживая беспокойного сна супруга. Вот и сейчас Зорин находился в палатке один. Из-за тканевой стенки слышался громкий шум людской толпы и, как в театре теней, на тонком брезенте мелькали размытые силуэты. Что за суета? Ах, да, он же после ночной смены, – вспомнил Дмитрий. Поэтому сейчас по-местному обед или что-то около того.
Сегодня ему приснился Егор. Этот сон почему-то посещал его чаще других. Зорину все казалось, что он предал старого друга, бросив его умирать посреди ночной улицы незнакомого города. Не сделал всего, что мог. И всякие доводы, что рядом была беременная Лена, и что надо было прежде всего спасать ее и ребенка, теперь, по истечении времени, представлялись не более чем трусливыми оправданиями. Они с женой старались не поднимать эту тему. Она, как любая женщина, прекрасно видела, что творится в душе любимого мужчины.
Вообще Дмитрий последнее время находился в постоянных сомнениях. Теперь, когда отступило чувство опасности, схлынули эмоции и притупились переживания, Зорин начал думать – а не погорячился ли он? Стоило ли все это затевать, или можно было обойтись? Где-то стерпеть, где-то промолчать, где-то посмотреть в другую сторону? И жили бы они тогда действительно дома, в Томске. И Егор был бы жив.
Настроение мгновенно испортилось. Нет, хватит. Надо подниматься и начинать что-то делать. Иначе можно весь день проваляться, жалея себя. А там и до беды недалеко. Какой беды? Да какой-нибудь. Может, сегодня опять на дежурство попроситься?
Дмитрий, кряхтя, как старый дед, оделся и выполз наружу. Потянулся, разминая затекшую спину. Конечно, отдельная жилплощадь – это хорошо, но могла бы она быть и побольше. Вокруг царила привычная суета. В разные стороны спешили сосредоточенные люди. Вдали прошагал вооруженный мужик, экипированный для выхода на поверхность – сталкер. Теперь Зорин знал, кем был бедолага, умерший у них на руках. Сталкеры – главные добытчики современного мира. Кормильцы. Диме предлагали вступить в их отряд, начать ходить на поверхность. Но после той злосчастной гонки по ночному Новосибирску в нем что-то сломалось. Если давящие со всех сторон стены Дмитрия просто раздражали, то открытое пространство ночного города начало вызывать у него страх. Он сколько угодно мог твердить себе, что должен заботиться о своей семье – это не отменяло того факта, что Зорин попросту трусил. За то недолгое время, что они с Леной здесь находились, им уже несколько раз доводилось видеть, как сверху приносили изодранные в клочья тела, а иногда и вовсе пропитанные кровью тюки. Иногда кто-либо из сталкеров возвращался, покрытый кровью – но не своей. Он подходил к женщине, судорожно обнимавшей своих детей, и тихо говорил ей несколько коротких фраз. Затем под закопченными сводами подземного убежища поднимался горестный крик. Дмитрий не хотел, чтобы когда-нибудь такой крик звенел по нему.
Он еще раз с силой потер ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Нужно прежде всего умыться. Потом – пожрать. Где-то там должна быть и Лена, устроившаяся посудомойкой на местный пищеблок. Зорин пошел туда, где находились умывальники. Смотрящая за ними неопрятная тетка неодобрительно посмотрела на заспанного мужчину, но ничего не сказала. Спать в самый разгар трудового дня считалось тунеядством и порицалось общественностью. И то, что подошедший тип числился туннельным обходчиком и работал по ночам, ничего не меняло. Только сталкеры, выходящие на поверхность, пользовались абсолютным уважением и обладали исключительным правом делать все, что душе вздумается. Ну, и черт с ними. И с теткой, и со сталкерами. Дмитрий плеснул себе в лицо пригоршню тепловатой, пахнущей непонятно чем водичкой. Растерся висящей рядом ветошью. Ну вот, утренний туалет закончен. Есть не хотелось, но Зорин все равно направился к пищеблоку. Здесь было так заведено: пропустил один прием пищи – до следующего будешь ходить голодным. Никаких перекусов. Хотя это правило, опять же, не касалось сталкеров, те могли потребовать еду когда угодно. А Диме приходилось применяться к обстоятельствам, да и Лену надо было повидать.
