Миф № 8. Путин — зло, и Навальный — зло. Надо создать третью силу и победить это двуединое зло.
Это не то чтобы миф, просто широко распространенное заблуждение. Дело в том, что в РФ не было никакой публичной политики, борьбы идей, соперничества сил, отстаивающих различные модели жизнеустройства. Была вертикаль власти (системная оппозиция являлась ее частью), а все, что не вписывалось в нее, находилось в маргинальном пространстве за пределами информационного поля (для обывателя вообще не существует того, о чем не говорят по телевизору).
Политическая модель путинизма вообще не предполагает какой-либо борьбы, конфликта сторон. Да, конкуренция между субъектами системы имела место, но это была не конкуренция идей, а конкуренция за доступ к кормушке. Статус субъекта можно было безошибочно определить по объемам присутствия в официозных медиа. Что касается маргиналов, пытающихся встроиться в систему или разрушить ее, то авторитарный режим не считал возможным снисходить до диалога с ними и на любые попытки внесистемщиков заявить о себе отвечал полицейскими дубинками и репрессивными законами, за которые в Думе единогласно голосовали как партия власти, так и провластная «оппозиция».
Однако эта казавшаяся незыблемой политическая модель путинизма была разрушена наложением двух факторов — кризисом экспортно-сырьевого экономического базиса, породившего острый внутриэлитный конфликт (борьба за доступ к оскудевшей кормушке), и информационной интернет-революцией, поставившей под вопрос всесилие кремлевской пропаганды. Кризис рентно-клептократической системы породил спрос на политическую силу, которая выражала бы интересы той части элиты, что не аффилирована напрямую с углеводородной трубой и не входит в клуб друзей Путина. Интернет же создал социальную базу для этой политической силы в виде первого «непоротого поколения», поколения, которое не знает совка и лихих 90-х, которое не имеет никакого будущего в православно-углеводородном рейхе, приватизированном чекистко-олигархической мафией. Госпропаганда привыкла работать через телезомбирование с «овощным» электоратом — теми, кому за 50, кто слепо верует Киселеву и Соловьеву. Но что делать с двадцатью миллионами молодых людей, которых с их родителями разделяет настоящая культурная пропасть, кого раздражает навязчиво-приторное победобесие, а православно-охранительный дискурс вызывает разве что чувство брезгливости?
Кто-то должен был освоить эту социальную базу, и нет ничего удивительного, что оседлал тренд Алексей Навальный, который работал над этим не один год. Поэтому именно он и получил подряд на демонтаж путинизма от той части элиты, что готова к перерождению и существованию в новых условиях. Можно сколько угодно причитать, что Навальный не слишком патриотичен, не идеально умен и недостаточно свят, но в реальной политике имеет значение одно — дееспособность. Примите как факт то, что Навальный проявил достаточную дееспособность, а другие — нет (в том числе и все его критики). Сегодня враг — это «Путин». Любой, кто против, — ваш союзник. В real politic нет места симпатиям и чувствам, есть лишь интересы и действия для их достижения.
«Навальный» победил
…А не поиграть ли нам в ролевые игры? Нет, не в плохих мальчиков, строгих училок и развратных медсестер. Давайте мысленно сыграем в Путина и Навального без всякого сексуального контекста. Однако детей до 16 лет, беременных и просто излишне впечатлительных граждан я бы попросил воздержаться от участия в процессе, потому что тема игры носит вполне себе «экстремистский» характер, мы будем играть (мысленно, конечно) в «цветную» революцию. Исходные данные такие: Навальному и его хомячкам надлежит захватить власть в стране, а Путину и ОПГ «Озеро» — соответственно власть удержать.
С массовой поддержкой у царя Вовы дела обстоят, конечно, не так хорошо, как у царя Николашки, но тоже весьма неплохо — 86 %-ное быдло искренне считает, что Путин должен стать бессмертным и править вечно. Однако проблема все в том же — массовая лояльность носит совершенно пассивный характер. Настолько пассивный, что проблемой является даже загнать это стадо на избирательные участки. Не будет секретом и то, что динамика общественных настроений крайне неприятна для правящего режима — с каждым днем они становятся все более оппозиционными власти. Единственный крупный моральный актив власти — страх перемен, который и удерживает большинство в пассивном состоянии.
На кого и на что сможет опереться Путин? Большевики в критических ситуациях объявляли мобилизацию коммунистов, вооружали их и бросали против Деникина, Юденича, мятежного Кронштадта или взбунтовавшейся деревни. Сможет ли нынешний царь опереться подобным образом на «Единую Россию»? Об этом даже говорить смешно. Партийная верхушка, может быть, и предана своему пахану (на самом деле, конечно, нет), но верхушка на улицу не пойдет, а остальные 1,5 миллиона членов партии власти — это забитое бюджетное быдло. Даже если их и выгнать дубинками на субботний митинг в поддержку режима, выглядеть эта имитация будет жалко и смешно. Януковичевская «Партия регионов» была более многочисленная, чем «Единая Россия», но миллионы регионалов ничего не смогли противопоставить «жалкой кучке майдаунов», да и не пытались. Путинские титушки в лице НОД, SERB прочих престарелых байкеров в критический момент окажутся не более полезны путинскому режиму, чем миллионы членов черносотенных организаций царю. То есть если дело дойдет до уличного противостояния, то надеяться Путину придется только на карательные батальоны нацгвардии, эскадроны смерти из кадыровских тантан-макута и переодетых в штатское оперов ФСО и ФСБ.
Смогут ли силовики спасти своего пахана, пусть даже пролив реки крови? Ответ очевиден. Приведите мне хотя бы один пример, когда бы путем насилия обанкротившийся режим смог себя спасти. Башар Асад в 2011 г. ответил на массовые протесты пулеметами — получил гражданскую войну и потерял власть (сегодня реально в асадовской части Сирии распоряжаются российско-иранские оккупанты, диктатор же играет роль декорации). Даже армия не спасла Муаммара Каддафи. Диктатор Самоса в Никарагуа более 10 лет вел «успешную» войну с сандинистами, завершив ее позорным бегством из страны. Батиста на Кубе продержался меньше. Кровавое воскресенье 1905 г. не остановило революцию, а дало ей старт. Расстрел июньской демонстрации в Петрограде не укрепил позиции Временного правительства, а стал началом его конца. Расстрел протестующих в Тимишоара не предотвратил крах режима Чаушеску в Румынии, а спровоцировал протесты в Бухаресте, которые и положили ему конец.
Охранители, конечно, могут успокаивать себя тем, что, дескать, хомячки Навального — изнеженные хипстеры и трусливые либерасты, которые в панике разбегутся при первых же выстрелах. Это не важно, они могут разбежаться даже до первых выстрелов. После побоища на Институтской толпа майдаунов тоже побежала. Куда побежала? Громить Межигорье, да так прытко побежала, что Янукович еле успел удрать. Запомните неоспоримую истину: кровь — это мощнейший катализатор протеста. Давайте вспомним историю последнего киевского Майдана. Две недели это был ЕВРОмайдан, то есть хомячки хотели «кружевные трусики и в ЕС». Помайданили и разошлись. 30 ноября на площади Независимости остались только «онижедети» в числе нескольких десятков студентиков. Менты решили поставить решительную точку в этом непотребстве и учинили разгон «кучки маргиналов» с образцово-показательным опусканием печени и пересчетом ребер. А шоб другим неповадно было! И вот на следующий день, когда более 100 тысяч разъяренных киевлян вышли на улицу, начался настоящий майдан под лозунгом «Банду геть!».
