Но во второй четверти ХIX столетия условия изменились. Турция не стала сильнее, но Россия склонилась к состоянию стагнации. И экспансия на юг почему-то сразу забуксовала. Причина в том, что в Лондоне сочли, что поскольку и Россия, и Турция экономически, финансово, технически и культурно зависят от Великобритании (в разной степени, но зависимость имели обе восточные империи), то именно Великобритания теперь и станет главным арбитром в этом споре. Вопрос, кого англичане поддерживали, я считаю в высшей степени глупым. Они преследовали исключительно свои интересы за счет русских и османов. Это была позиция сильного по отношению к слабым, а сильный всегда прав.
В новых раскладах Россия начала войны проигрывать. Сначала — Крымскую войну в 1855 г., потом — балканскую в 1878 г. Кто-то удивится, почему я вторую войну зачислил в разряд проигранных, если наши ого-го как басурманам надавали и чуть было «Босфорнаш» не сделали. Ключевое слово во всем этом предложении «чуть». Проигранной считается война, цели которой не достигнуты. Цели балканской войны были провалены по всем ключевым пунктам. Балканские страны, созданные силой русского оружия и ценой немалой крови русского мужика, сразу заняли откровенно враждебную по отношению к России позицию, став вассалами европейских держав. Всякий вассал заинтересован в сильном сюзерене, а Российская империя в таковом качестве и воспринималась. Славянское братство и православное содружество оказались лишь пропагандистской мишурой.
Статус лузера был почти официально закреплен за Россией в ходе Берлинского конгресса. Собрались там в 1878 г. представители европейских империй (впервые в этом качестве выступила Германская империя), чтобы продиктовать «победителю» условия мира. Как может страна, не участвовавшая в войне, например Австрия, диктовать условия мира между русскими и турками? Ну, вот как-то так. Просто со слабыми не считаются, им навязывают свою волю. Поэтому сильные игроки решили отменить условия Сан-Стефанского мирного договора между Петербургом и Стамбулом и заменить их положениями Берлинского конгресса. Итогом «победоносной» Балканской войны стал отказ от дальнейших попыток осуществления босфорской мечты, то есть планов по захвату черноморских проливов и создания на Балканах пояса дружественных православных государств. Екатерина II в свое время планировала даже воссоздать Греческую империю (Византию, как называют историки Ромею) со столицей в Константинополе и посадить на престол своего внука Константина.
Если поражение в Крымской войне имело для России позитивные последствия — в стране начались либеральные реформы, развернулось большое железнодорожное строительство, — то никаких уроков из формально «победоносной» Балканской кампании 1877–1878 гг. извлечено не было. Вместо интенсификации внутренних преобразований, вместо курса на форсированную индустриализацию Россия продолжила привычную внешнюю экспансию в Средней Азии (началась она еще до Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.), причем на этот раз вызов был брошен самой Великобритании. Да, с одной стороны, у России в этом регионе было преимущество — она расширялась, отталкиваясь от собственных границ, англичане же действовали в большом отрыве от метрополии. С другой стороны, сколь-нибудь разумного объяснения экспансии в сторону Хивы, Бухары, Ферганы не было тогда, нет его и сейчас. Это было соперничество ради соперничества, получившее в истории дипломатии название «Большая игра». Чем закончилась эта игра? В общем-то — ничем. Казаки встретились с английскими солдатами на Пяндже, даже чутка постреляли друг в друга, после чего разошлись каждый в свою сторону. А потом Петербург и Лондон договорились, что каждый останется на достигнутых позициях и не станет вторгаться в чужую сферу интересов. Персию (ныне Иран) решили располовинить: юг является зоной британского влияния, север — русского.
Если вы спросите у меня, зачем России нужна была половина Персии, то я только пожму плечами — этого никто не знает. На юге хотя бы нефть имелась, которую добывала Англо-Персидская нефтяная компания (ныне — British Petroleum) на грабительских для персов условиях. Но такова природа всех империй, находящихся в упадке, — им кажется, что именно внешняя экспансия является источником их могущества. На самом деле стагнирующие империи тратят на внешнеполитические фетиши избыточно много сил, часто получая ничтожный или даже отрицательный результат, истощающий и без того уже хилые внутренние ресурсы. Ведь даже для тех государств, что находятся в фазе расцвета, расширение есть проявление силы, но не ее источник. Самая молодая мировая империя — Америка, вообще отказалась от территориальных приращений (отобрав перед этим у Мексики Калифорнию и Техас, у Испании — Флориду), избрав иную форму экспансии — торговую, финансовую и культурную. И кстати, янки в этом весьма преуспели.
Ну а Россия, свернувшая и без того недостаточно энергичные реформы, а после убийства Александра II в 1882 г. даже начавшая конттреформы, нуждалась в новом направлении экспансии, и тут уж выбирать было не из чего — остался только Дальний Восток. Раз выбора нет — туда Россия и устремилась, теша себя иллюзиями, что уж в этом богом забытом углу мира она не встретит серьезного соперника. Китай находился в опиумном параличе и как субъект не воспринимался. Присутствие европейских держав в регионе носило точеный характер. США тогда в качестве мировой державы, тем более военной, не фигурировала. Япония? В Петербурге японцев вообще считали дикарями, вчера с пальмы слезшими, относясь к стремительно набирающей силу Стране восходящего солнца в высшей степени пренебрежительно.
В результате дальневосточной войны Российская империя потерпела самое унизительное поражение за всю свою историю: проиграны были все сражения на суше, а итоги Цусимской морской битвы между линейными силами флотов имели совершенно непостижимый результат — русские потеряли все свои броненосцы, не потопив ни одного неприятельского, и это притом, что Япония впервые участвовала в морской войне и вообще впервые воевала с европейской страной (до этого она в 1895 г. одержала лишь легкую победу над отсталыми Китаем и Кореей, что нельзя считать серьезным опытом).
Несмотря на то что именно Япония атаковала Россию, последнюю даже в этом случае нельзя назвать невинной жертвой внешней агрессии. Нападение японского флота на русскую военно-морскую базу Порт-Артур в ночь на 27 января 1904 г. положило начало Русско-японской войне. После японцы разгромили русских на Ляодунском полуострове, в Маньчжурии и при Цусиме. Но тут возникает вполне резонный вопрос: почему напала Япония на Россию, а боевые действия велись почти исключительно в Китае? Десанты японцев на Сахалин и Камчатку имели чисто символическое значение, мол, солдаты микадо попирают своим сапогом землю врага. Объясняется это просто: японская агрессия против России явилась реакцией на русскую агрессию в Китае, которую спровоцировала японская агрессия против Китая. Изначально Петербург формально не оккупировал Маньчжурию, а как бы «попросил по-хорошему» в бесплатную аренду землю, на которой была построена военно-морская база Порт-Артур и торговый порт Дальний. Взамен Петербург обязался защищать Китай от Японии.
Как белые люди в Америке формально выкупали индейские земли за бусы и «огненную воду», и в резервации туземцы переселялись формально добровольно, так же и Россия вежливо попросила подписать своих «партнеров» в Пекине конвенцию 1898 г., после чего ввела в Маньчжурию свой «ограниченный континент» войск и принялась осваивать территорию, которую планировала интегрировать в империю в качестве Желтороссии. Мнение аборигенов никто, разумеется, не спрашивал. Кстати, эти самые аборигены во время Русско-японской войны открыто симпатизировали японцам, которые хоть и являлись тоже чужаками, но хотя бы это были свои братья-азиаты. Поэтому в тылу русских войск японцы создали эффективную шпионскую сеть из китайцев, которые были отнюдь не восторге, что на их земле хозяйничают бледнолицые пришельцы с севера. Причиной было то, что в 1900 г. Российская империя в составе коалиции восьми держав совершила интервенцию в Китай. Маньчжурия фактически была оккупирована русскими войсками, которые остались там, несмотря на то что в 1902 г. Россия обязалась их оттуда вывести. Кстати, по итогам войны Российской империи полагалась самая большая доля репараций с Китая — 30 % из общих 450 тыс. лян (лян равнялся 37,3 г серебра). Причем каждый год стоимость репараций возрастала на 4 %, и фактически Китай к 1939 г. заплатил почти миллион лян. Не добавила симпатий к русским и резня в Благовещенске, в ходе которой было зверски убито несколько тысяч мирных китайцев.
