«Один народ, одна империя, один напиток». В 1936 г. нацистскую Германию считали желанным партнером
Аншлюс: присоединение Австрии, 1938 г
В 1919 г. страны Антанты заявили, что любой народ, в том числе поляки и чехи, имеет право на объединение. «Тогда почему то же самое не могут сделать немцы?» – возразил Гитлер. Международное сообщество не решилось ему помешать, и немецкие войска вступили в Австрию. Вена восторженно приветствовала Гитлера. Он стал настоящим кумиром нации.
Мюнхенское соглашение 1938 г
Этнические немцы, которые проживали на землях Богемии (часть Австрийской империи до 1919 г.), давно мечтали выйти из состава Чехословакии и присоединиться к Германии. Гитлер потребовал передать немецкоязычную Судетскую область Германии. Чехи были готовы к войне. Они заняли пограничные укрепления в горах, стянув туда войска и боевую технику. Многие немецкие генералы считали, что, если Франция и Великобритания поддержат чехов, Германии несдобровать. Кое-кто предпочел бы убить Гитлера, чтобы не идти на верное поражение, – и даже сообщил об этом англичанам. Но те слишком боялись якобы непобедимой немецкой авиации. 30 сентября 1938 г. в Мюнхене состоялась решающая встреча. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен предал Чехословакию, чтобы сохранить мир: Судеты были сданы без борьбы. Президент Рузвельт послал Чемберлену телеграмму из двух слов: «Хороший человек».
Гитлер добился полного объединения немцев без боя. Теперь он покрыл себя неувядаемой славой в глазах народа и армейских офицеров. Генералам-заговорщикам пришлось отказаться от своих планов.
Истинное лицо Гитлера
После Мюнхена Гитлер наконец понял, что он волен делать все, что вздумается. Ему больше не нужно было прикидываться консерватором. «Хрустальная ночь» с 9 на 10 ноября 1938 г., накануне дня рождения Лютера, показала, чего он хочет на самом деле. Штурмовики, вооруженные топорами и дубинками, крушили еврейские дома и магазины и поджигали синагоги по всей стране. Министр пропаганды Йозеф Геббельс, ликуя, заявил, что «радикальная точка зрения восторжествовала».
Именно эту точку зрения Гитлер изложил в своей пространной речи в рейхстаге 18 января 1939 г., пророча полное уничтожение еврейской расы в Европе. При этом он пообещал, что та же участь ожидает каждого священника, который выступит против него. Гитлер прошелся и по юнкерам, которые помогли ему прийти к власти, – он заявил, что попытки исчезающих сословий выделиться чужды нацистам.
Теперь все видели, что у нацизма нет ничего общего с традиционным консерватизмом. Нередко приходится слышать, что к радикализации нацистского государства привела война (этот тезис объединяет апологетов нацизма с пацифистами, которые убеждены, что справедливых войн не бывает). На самом деле все наоборот: Гитлер отлично знал – и не раз говорил об этом, – что он сможет действовать радикальными методами только в условиях войны, которая дает основания заткнуть рот любой оппозиции.
В марте 1939 г. он сбросил маску и ввел войска в Чехословакию, после чего присоединил часть Литвы к Восточной Пруссии. А затем последовала сделка, которая потрясла весь мир: договор с Советским Союзом о разделе Польши.
Казалось невероятным, что Гитлер и Сталин могут найти общий язык. Однако в XIX в. Пруссию, а затем Германию с Россией сближало одно-единственное желание – разделаться с Польшей. Последней попыткой решить эту задачу были секретные соглашения фон Секта с большевиками. Договариваясь с Россией о разделе Польши, Гитлер действовал как все прусские лидеры со времен Фридриха Великого.
Нейтрализовав Россию, он мог бы развязать долгожданную войну и наконец стать истинным радикалом. 1 сентября 1939 г. он отдал два приказа: один – о вторжении в Польшу, другой – о развертывании секретной программы очищения немецкой расы. Нет никаких сомнений, что программа была разработана по личному распоряжению Гитлера. Он считал ее столь важной, что выдал карт-бланш на массовые убийства за личной подписью.
Холокост
Здесь хотелось бы залить страницу черным цветом, а потом отправиться в тенистый английский сад, сесть под деревом и попытаться забыть то, что творилось в железнодорожных тупиках среди березовых лесов Центральной Европы. Эти чудовищные события не укладываются в голове и едва ли могут стать предметом рациональной дискуссии. Но умолчать о них невозможно.
Смерть в газовых камерах
«Поначалу кое-кто из жертв верил, что сейчас они будут принимать душ. Другие в последнюю минуту начинали кричать и сопротивляться… Через некоторое время двери открывали служащие в противогазах. Перед ними была страшная картина… Далее им предстояло перенести тела в крематорий и загрузить в печи… Тех, у кого были золотые зубы, в списках помечали крестиком – вырванные у трупов зубы переплавляли в слитки».
Государственный центр политического просвещения Баден-Вюртемберг. 2000 г.
Люди, о которых идет речь выше, – не евреи, погибшие в Освенциме, а физически неполноценные немцы, которых уничтожали в Германии в рамках так называемой программы умерщвления T4, которая действовала с конца 1939 г. до августа 1941-го.
В этот период, несмотря на кровопролитные бои в Польше, а с июня 1941 г. – и на оккупированной территории России, систематическое уничтожение евреев в Германии еще не началось, еще не были построены фабрики смерти, где убийство поставили на поток. Методы Холокоста отрабатывались в ходе очищения Германии от немцев, «недостойных жизни».
Этот приквел Освенцима был остановлен благодаря последнему оплоту западной цивилизации в нацистской Германии. Гиммлер сетовал, что трудно держать убийства в секрете. 6 июня 1939 г. глава СС писал: «Можно со всей определенностью утверждать, что лютеранская часть населения лучше понимает задачи и трудности СС, чем католики». Для католической церкви все еще существовала грань, которую она не могла переступить.
3 августа 1941 г. епископ Мюнстера фон Гален выступил против программы T4 с пламенной речью, столь убедительной, что позднее она была отпечатана и разбрасывалась над немецкими городами с британских самолетов.
«Есть священные обязательства совести, от которых нас не может освободить никто, которые мы обязаны выполнять во что бы то ни стало, даже ценой собственной жизни… А сейчас применяется доктрина, которая позволяет уничтожать так называемую “бесполезную жизнь”, то есть убивать невинных людей, если кто-то считает, что их жизнь больше не представляет ценности для нации и государства».
Кардинал Клеменс Август фон Гален
Это был чрезвычайно смелый шаг. До конца войны фон Гален находился под домашним арестом, но ему удалось остаться в живых – в отличие от трех священников его епархии, которых казнили. Даже в такое время нацистам приходилось действовать с оглядкой, нельзя было просто так убить популярного представителя католического истеблишмента, за которым стояли люди с иными убеждениями.
