В мае власти Венгрии начали пускать людей в Австрию, откуда можно было попасть в ФРГ. Десятки тысяч восточных немцев почуяли возможность бежать и стали покупать туры в Венгрию. У посольств ФРГ в Будапеште и Праге толпились жители ГДР, которые просили политического убежища. 11 сентября венгры просто открыли ворота. К концу месяца число беженцев в Западную Германию достигло тридцати тысяч.
Правительство ГДР в отчаянии закрыло границу с Чехословакией. 6–7 октября, на праздновании юбилея Восточной Германии, Горбачев сказал Хонеккеру: «Кто опаздывает, того наказывает жизнь».
Толпы людей приветствовали Горби. Когда он уехал, их разогнала полиция. 9 октября в Лейпциге тысячи местных жителей вышли на улицы. Они были полны решимости, но в глубине души боялись: никто не знал, последуют ли власти примеру Пекина, где дело кончилось массовым кровопролитием, или пойдут путем Польши, то есть найдут компромисс.
«Время истекло». Михаил Горбачев дает понять, что судьба ГДР предрешена. Берлин, октябрь 1989 г.
Толпа не швыряла бутылки с зажигательной смесью, а полиция и армия не открывали огонь. 17 октября Хонеккер был освобожден от своих обязанностей, а 3 ноября вновь открыли границу с Чехословакией. За два дня Восточную Германию покинули 15 000 человек. 9 ноября, видимо по ошибке, объявили, что открыта граница между Западным и Восточным Берлином. Толпы людей немедленно хлынули к Берлинской стене. Гельмут Коль не думал, что все произойдет так быстро, – в этот момент он находился с визитом в Варшаве.
События развивались стремительно, но все считали, что Восточная Германия на какое-то время останется самостоятельным государством. Ведь объединение наверняка будет сложным процессом, который потребует привлечения зарубежных партнеров и публичных дебатов в самой Германии, а в дальнейшем – выборов, организованных с учетом сложившейся ситуации.
Однако на деле все было иначе. Патриотический альянс во главе с восточногерманским сектором ХДС, где выделялась молодая Ангела Меркель, в марте 1990 г. организовал в ГДР парламентские выборы. За объединение страны восточные немцы голосовали ногами – только в январе 1990 г. на Запад перебрались 200 000 человек. Теперь митингующие в Лейпциге вместо патриотических лозунгов («Мы единый народ!») выходили с транспарантами иного содержания: «Если придет немецкая марка, мы останемся, если нет, мы пойдем к ней!»
Развитие событий ускорял страх перед новым «бегством с Востока». Если бы Западная Германия обменяла восточные марки на свою валюту по курсу 1:1, это помогло бы удержать людей от миграции. Но как предприятия бывшей ГДР будут выплачивать зарплату? Что произойдет с пенсиями и пособиями в восточных регионах? Было понятно, что это потребует огромных субсидий со стороны ФРГ, поэтому президент Бундесбанка Отто Пель немедленно подал в отставку. Но команда Коля оставалась непреклонной. 1 июля 1990 г. немецкая марка стала официальной валютой ГДР. Западная Германия обязалась платить за то, чтобы немцы остались в Ост-Эльбии, – хотя с 1850 г. это не удавалось ни одному правительству в мирное время.
Никаких голосований об объединении не проводилось. Точку в этом вопросе поставила внутренняя политика. Опросы общественного мнения показывали, что на очередных выборах в ФРГ Коля, скорее всего, ждет поражение. Но что, если эти выборы пройдут не только в Западной Германии?
Единство страны было восстановлено 3 октября 1990 г. – ни Восточная, ни Западная Германия не стали проводить референдум по этому вопросу. Многие считают, что Коль заручился поддержкой Франции, пообещав Франсуа Миттерану, что вскоре откажется от немецкой марки и перейдет на евро.
«Позволив Германии расшириться на восток, Миттеран помог Колю стать “канцлером единства”. Это, в свою очередь, заставило Коля лишить Германию горячо любимой ею валюты, что стало одной из крупнейших побед президента Миттерана».
Der Spiegel, 30 сентября 2010 г.
Коль мастерски разыграл патриотическую карту, обещая очередное экономическое чудо, которое превратит новые земли в «цветущий край». На всеобщих выборах в декабре 1990 г. число его сторонников на территории Западной Германии уменьшилось, по сравнению с 1987 г. результаты ухудшились почти повсеместно.
[36] Люди были явно не в восторге от того, что сделал «канцлер единства». На Востоке, разумеется, все было иначе: Коль одержал триумфальную победу в пяти новых землях, при этом в четырех – с большим отрывом от конкурентов, что позволило ему легко набрать нужное число голосов, чтобы возглавить коалицию.
[37]
Теперь предстояло решить еще один важный вопрос: надо ли переводить парламент из Бонна в Берлин? 20 июня 1991 г. депутаты долго и бурно обсуждали этот вопрос, но исход дебатов был непонятен до конца. Когда началось голосование, большинство тех, кто представлял земли бывшей Западной Германии, выступило за Бонн – 291 против 214. Многие обозреватели считают, что в итоге свою роль сыграла страстная речь министра внутренних дел Вольфганга Шойбле, который призвал перенести правительственную резиденцию в Берлин.
Как часто случалось в истории Германии, Запад проиграл из-за внутренних разногласий. Депутаты Ост-Эльбии действовали более сплоченно и сумели переломить ситуацию, хотя численный перевес был не на их стороне. 80 % представителей новых земель проголосовали за Берлин, и в итоге Бонн получил 320, а Берлин – 328 голосов. Центр политической жизни Германии переместился из Рейнланда в город, который в 1871 г. был провозглашен столицей империи, объединенной под властью Пруссии.
Кратчайшая история Германии со времен Фридриха Великого
Второго чуда не будет
Вскоре стало казаться, что Западная Германия откусила больше, чем может прожевать, – впрочем, кусок ей в рот затолкали против воли. У нее не было тайного рецепта экономического чуда, разве что жесткая чистка методами свободного рынка – снадобье, которым Эрхард потчевал страну в 1948 г., когда для этого подвернулся удобный случай. Валютная уния 1990 г. представляла собой нечто прямо противоположное – она позволила удовлетворить людей в краткосрочном аспекте, но имела катастрофические последствия для бизнеса.
Кратчайшая история налоговых потоков в Германии
