Раньше Михаилу предложить печенегам было нечего. За восемь лет те ни разу не потревожили пограничников. Только, обусловлено это скорее тем, что Пограничное изначально воспринималось как данник Белашкана. Потом вроде бы у них произошла ссора, но она погасла, таки не разгоревшись. А там и сами новички показали свои клыки. Самого Боняккана покарали за набег.
— Как тебе? — поинтересовался Михаил у замершего по правую руку Гордея.
— Стойбище твоего тестя побогаче будет, — подтверждая размышления Романова, ответил командир гвардейской полусотни.
— Это точно.
Михаил прибыл в сопровождении двух десятков гвардейцев, полусотни воев Угольной заставы, лучше всех знавших правобережье, и одной линейной сотни. Не столь уж и большие силы, чтобы представлять угрозу для куреня. Потому как даже самый слабый имеет порядка трех сотен защитников мужчин, которым активно будут помогать женщины. И в то же время, не такой уж и безобидный отряд, способный серьезно огрызнуться.
— Забегали, — глядя в подзорную трубу, произнес Зиновий, командир сотни, остановивший коня слева от Романова.
— Еще бы им не забегать, если прямо перед стойбищем вдруг появляется военный отряд, — так же рассматривая поднявшуюся в стойбище суету, хмыкнул Михаил.
Несмотря на кажущуюся неразбериху и суету, паникой там и не пахнет. Да, народ торопится. Но это нормальная реакция на неожиданность. Особисты те все больше по левобережью, вокруг половцев крутятся. Печенеги хлопот не доставляют, а потому за ними приглядывают заставские из Угольной. Вот они-то и провели отряд так, что ни никто не приметил.
Вскоре за пределы лагеря начали выскакивать и накапливаться всадники. Сбивались в кучки, по сотням, но бросаться в атаку не спешили. Наконец все мужчины встали против незваных гостей. В таборе стойбища, так же изготовились к драке. Женщины, старики и дети. Все они в той или иной степени владеют луками разного качества. Но порой и охотничья однодеревка способна удивить до крайности.
— Похоже овечью шкуру они не видят. Нужно было прихватить с собой большую белую простыню, — хмыкнув заметил Гордей.
— Мы можем развернуть хоть десяток простыней, это ничего не изменит. Они же понятия не имеют сколько нас тут, — имея ввиду срытый подход, возразил Михаил.
Вскоре показались небольшие отряды всадников, приблизившиеся в печенежскому войску с флангов. Наверняка разведчики принесшие весть о том, что других сил противника не обнаружено.
Вообще-то, сила перед пограничниками серьезная. Не меньше пяти сотен всадников. Но Михаил был уверен, что им ничего не угрожает. Не станет Кучуккан обострять на ровном месте. Не захочет потом иметь дело с Теракканом. Он ведь не его данник, а потому никаких препятствий к разорению стойбища. И никто ему в этом не помешает. Как он в свое время наблюдал со стороны за борьбой своего зятя.
Михаил подал вперед своего коня. Следом двинулся десяток гвардейцев, на копье одного из которых висела белая овечья шкура. От печенегов так же отделилась группа всадников. Сошлись примерно на средине.
— Мир тебе, Кучуккан. Меня зовут Михаил, я воевода Пограничного.
— Я знаю, кто ты, Михаил. Если ты пришел с миром, отчего же тогда подкрался тайно?
— Неужели две сотни всадников могу подкрасться к стойбищу тайно. Может дело все в том, кто неумело оберегает покой соплеменников? Я просто сел на коня и приехал, — покачав головой, возразил Михаил.
— Что же, мы всегда рады гостям. Добро пожаловать.
Говорить о делах в седле… Если бы они были на поле брани, дело другое. Но сейчас не тот случай. Поэтому Кучуккан пригласил Михаила и его людей в стойбище. Гость для печенега, как и для любого кочевника, священен. Правда, все заканчивается за порогом стойбища. Михаил не забывал этого, хотя и не опасался удара в спину. Это им попросту не выгодно.
Как добрый гость Романов начал с подношения подарков. Причем далеко не дешевых. Полный доспех, комплект оружия. Седло, выделки пограничных мастеров, которое набирает все большую популярность. Масляные лампы со стеклянной колбой, подзорная труба, огниво. Все с богатой и искусной серебряной насечкой.
Есть у них в городе один ювелир. Вот как раз под такие нужды его и пригласили. Вот не покупается боярам медная лампа, если на ней нет гривны-двух серебра. Нашелся и желающий перенимать его науку. Работа кропотливая, требующая терпения и выдержки, а потому далеко не каждому по плечу.
— Так с чем ты ко мне пожаловал, Михаил? — когда с подарками было покончено, а первый голод утолен, поинтересовался хан.
— Хочу предложить тебе дружбу и военный союз.
— Думаю, что союзник тебе нужен против половцев. Но я уже с ними в союзе.
— Ты данник Шарукана, — покачав головой, возразил Михаил. — Я же предлагаю тебе равный союз. Вы будете хозяевами на своей земле по правому берегу Славутича. Жить своим укладом не оглядываясь на других. Если же случится такое, что кто-то пожелает это порушить, я приду тебе на помощь со всеми моими воинами.
— И в ответ ты ожидаешь от меня того же, — не спрашивая, а утверждая, произнес хан.
— Мы ведь будем равными союзниками, — пожал в ответ плечами Михаил.
— Придут ли к тебе половцы я не знаю. Но как только мы откажемся платить им дань, или выступим на твоей стороне, к нам они придут обязательно.
— Значит мы встретим их плечом к плечу. И горе тем, кто решит обидеть моего друга.
— А если придут русичи?
— Если ты не станешь ходить на Русь или нападать на купцов, то и русичи к тебе не придут. Если же они или их союзники без причины появятся на твоих пастбищах, моя дружина встретит с тобой и эту напасть. Но только за тобой не должно быть никакой вины.
— И какая мне от этого выгода?
— С союзников не собирают дань. Им не мешают, но помогают. Мы будем покупать ваши товары, и продавать вам свои. Это выгодно. Орда Тераккана в этом уже убедилась.
— А еще ты возьмешь наших детей.
— Не всех. А лишь несколько десятков. И только для того, чтобы передать им знания. Они будут приезжать домой погостить, а родители смогут их навещать в Пограничном. Через несколько лет, постигнув науки, они вернутся в родные кибитки. Но еще до того, многие родители захотят отдать своих детей в обучение. Так было с ордой Тераккана, так будет и с вами. Ведь печенеги не менее мудры, чем половцы.
— Зачем тебе это, Михаил?
— Эта земля богата. Настолько, что места на ней хватит всем. Пусть наши дети учатся жить в мире друг с другом. Кто знает, быть может когда они вырастут, то не станут искать повода для войны, а найдут причину для мирного соседства…
* * *
Солнечные лучи щедро заливали горницу через прозрачные как слеза стекла. Лишь редкие вкрапления пузырьков вносили незначительные искажения. В Пограничном научились варить чистое стекло, не то что у них в Переяславле. Здесь стекло получается мутным. Свет пропускает как слюда, но прозрачности никакой. За ним видны только неясные тени.
