— Ох и затейник, — хмыкнул Владимир.
— Балуюсь понемногу, — развел руками Михаил.
— А что это за знак?
— Цифры арабские.
— Отчего басурманские?
— Так они удобнее в счете.
— Не держишься ты за заповеданное предками.
— Не вижу смысла держаться за то, что уж отжило свое. Чай ралом землю уж не пашем, как прадеды наши, за сохой ходим. Что так? Предков не чтим?
— Ты говори, Михаил, да не заговаривайся. Не с ровней речи ведешь.
— Прости, князь.
— Не дорого ли обходится такая чеканка? — перевел разговор в другое русло Владимир.
— Траты конечно есть. Зато сразу на торге порядок определился. А то расплачивались кусками серебра, да меном пробавлялись, и ссоры на том нередко случались. Иль вот, поди купи один пирог. Придется покупать сразу четыре. И как их потом есть.
— Медь. Поди знаешь, что нынче серебра на Русь идет не так много, — задумчиво произнес князь.
— Знаю конечно. Пограничный в первую голову торговый град. Но если думаешь серебро полностью медью заменить, добра из этого не выйдет. Только если как в Царьграде. Но и это уже изрядное облегчение для княжеской казны.
— Если как в Царьграде, то серебро станут прятать, а подати платить медью.
— Да не будет ничего такого. Сразу указом закрепить, что медь это только разменная монета. А все подати и сборы от куны и выше платить серебром. Думаю трудностей не будет, если слабину сразу не давать.
— А отчего копейка-то?
— Так, Георгий с копьем же.
— Хм. И впрямь. Я гляжу, мастер знатный делал те штампы.
— Я сам и делал.
— О как! Да ты, как я погляжу, вообще на все руки мастер.
— Ну, на все, не на все, а кое-что умею, — с довольной улыбкой ответил Михаил.
В этот момент мимо них пронеслась ватага ребят, среди которых трое были явно степных кровей. Шестеро мальчишек с криками и гиканьем гнались за тремя девочками, закидывая их снежками. Наконец те решили, что достаточно побегали от удальцов и зажались в углу меж двумя лавками, прикрывшись руками от летевших в них снежков. Затем беглянки были схвачены и с торжествующими воплями брошены в сугроб.
Впрочем, измывались мальчики над ними недолго. Намылили так, что разгоряченные лица порозовели, а на щеках появился яркий румянец, да бежать. И тут уж три рассерженные фурии погнались за своими обидчиками, пылая праведным огнем мщения. Кого-нибудь обязательно догонят. Иначе и быть не может. В таких забавах играть в одни ворота не интересно.
— Много детей у тебя в Пограничном, — кивая в сторону шумной ватаги, произнес князь.
— Этой осенью купеческий караван из Таврии вернулся еще с одной сотней мальчиков. Да по княжествам сироток выкупали. Так что, не считая народившихся две с половиной сотни прибыло.
— Слышал мальчиков в основном привечаешь. Где же на всех их невест наберешь?
— Как где? А соседи на что? Половцы те охотно с нами роднятся. Да и из печенегов в этом году трех невест сосватали. Начало положено, а там веселее пойдет.
— Девок у поганых берешь, детей их учишь, торговлей с собой вяжешь. На годы вперед глядишь, а Михаил.
— С соседями в мире нужно жить, князь. Но и быть готовым к тому, чтобы поставить на место кого зарвавшегося.
— Это-то мне в тебе и нравится. Ты как тот ежик. К тебе добром, и ты мягкое брюшко подставляешь. А как кто чего удумал, так сразу иглами щетинишься. Ладно о том. Ткацкую мастерскую-то покажешь, а то в прошлый раз, как-то не до того было.
— Отчего же не показать. Пойдем князь, — указывая направление и вновь откусывая от пирога, предложил Михаил.
Мастерская располагалась в трехэтажном здании с высокими арочными окнами забранными стеклом. Не тем, что прозрачное как слеза, а матовым. Правда, от этого света внутри меньше не стало. Высокие потолки, перекрытие из массивных балок, подшитые доской. Конечно случись пожар и тут все выгорит дотла. Зато стены устоят, и все можно восстановить.
Была мысль устроить монолитное перекрытие. Но Романов от нее отказался. Угля у него конечно предостаточно, но спрос на цемент слишком уж велик, чтобы устраивать такие изыски. Так что, он шел только на стены. Нормальная в общем-то практика.
Едва оказались внутри, как тут же поспешили избавиться от шуб. Ткачихи и вовсе трудились в одних сарафанах. И это при том, что помещение не просто просторное, но большое. Скрип дерева, перестук механизмов, разговоры и смешки работниц. Светло, сухо и тепло. Вот так и не скажешь, что за стенами зима.
— Тепло, — сообщил об очевидном князь.
— Тут несколько печей, которые пронизывают все три этажа. Да топятся углем. Пока-то все больше попусту, потому как станы лишь тут. Но потом разрастемся, глядишь еще и тесно станет.
— И сколько ткачиха может выткать полотна на таком стане за день?
— Обычного сукна, восемь локтей. Если на тот же кафтан, то чуть не вдвое выходит, — ответил Романов.
— И станов таких у тебя десятка два? — оглядев зал, поинтересовался князь.
— Да, — подтвердил воевода.
— В день выходит сто шестьдесят локтей. И сколько дней они у тебя трудятся в месяц?
— Ты немного неверно считаешь, князь. Стан может выдавать такое количество полотна. Но уж больно уж прожорлив. Пряжи на него не напасешься. Потому и ткачихи трудятся не в полную силу. Проблему эту решить пока не получается. Так что, в день вся мастерская хорошо как выдает хотя бы три десятка локтей.
— А к чему тогда так много ткачих? Ну и трудились бы четыре бабы.
— Как это зачем. Пусть набираются опыта, а как придет срок, так учениц примут, и станут трудиться в полную силу.
— И откуда ты столько пряжи возьмешь, коли сегодня ее нет? Про шерсть не спрашиваю. Поганые
[4] тебя ею по самую маковку закидают.
— Мы над этим сейчас трудимся. Бог даст, научимся выделывать много пряжи. Опять же, наладили изготовление прялок. Глядишь половцы да печенеги частично станут поставлять уже готовую. Все легче будет. А пока валяем войлок. Но это временно. Как только разберемся, с этой проблемой, то развернемся в полную силу.
— Да ты эдак завалишь сукном всю Русь, — усмехнувшись заметил князь.
— Ну это вряд ли, Владимир Всеволодович, — в тон ему возразил Михаил. — Купцам сколь не дай, все мало будет.
Разговаривая с Мономахом, Романов все время наблюдал за его реакцией. Как он воспринимает все успехи воеводы. И не родится ли в его голове решение, что пора бы тут все прибрать к рукам. Но нет. Вроде бы ничего подобного не наблюдается.
Да и агентура Бориса докладывает, что князь все больше занят внедрением новшеств, и нездорового интереса не проявляет. И это радует. Однозначно немалая роль в этом принадлежит тому, что Михаил не таит секреты. Во всяком случае от русских князей. Не все конечно выкладывает, но и выдаваемое им мелочью не назвать. Иное дело, что далеко не все находит свое воплощение.
