Картечь уже не наносила тех потерь, что прежде. Слишком незначительное расстояние. Она попросту не успевала разлететься, плотным роем влетая в тонкую линию всадников. Тех несчастных, в кого она попадала едва ли не разывало на части, вместе с лошадьми. Но это уже не имело ничего общего с тем, что было прежде.
Выхода нет. Нужно как-то отогнать кочевников, иначе потери будут только множиться. Михаил высвистал сигнал изготовить огнеметы. Вот не хотелось бы почем зря расходовать греческий огонь. Но и выхода иного он не видел.
Михаил отошел от бойницы, уступая место другому стрелку. Хватит развлекаться. Пора заняться ситуацией которая уже выходит из под контроля. Нужно срочно отогнать половцев подальше и увеличить эффективность стрельбы.
— Никита, — окликнул он одного из гвардейцев. — Пробегись по повозкам и передай приказ огнеметчикам, готовиться к бою.
— Понял.
Романов осмотрел поле боя, насколько это было возможно. Степняки кружили над обоими колоннами. У Боброва ситуация была ничуть не лучше, чем у них. Наверняка и он несет потери. Что же до эффективности огня обороняющихся, то глядя на вторую колонну, было заметно насколько она упала.
А тут еще и большой интервал между колоннами. Изначально-то предполагалось, что кочевники влетят в него и окажутся под перекрестным огнем. В случае же если картечь все же долетит до повозок напротив, то уже потеряв скорость, и серьезно разлетевшись. Шансы поражения своих сводились к нулю.
В результате половцы оказались м этом промежутке, но слишком тонкой линией. Пройдя сквозь нее, она долетала до скачущих вокруг второй колонны уже серьезно ослабнув. И теперь уже не могла нанести существенный вред противнику.
— Сигнальщик!
— Я воевода, — едва ли ни мгновенно появился перед ним парнишка.
На поясе подсумок для флажков, от которых сейчас никакого толку. Подниматься над повозками, настоящее самоубийство. На этот случай рядом подвешен еще один, в котором хранится лампа с колбой из толстого стекла, и железным отражателем отполированным до зеркального блеска. Михаил не стал зацикливаться только на флажковой сигнализации, сочинив свою азбуку Морзе для световой.
— Световой код полковнику Боброву, приготовиться задействовать огнеметчиков.
— Слушаюсь.
Паренек извлек фонарь, зажег его, и оттеснил в сторону одного из копейщиков, и заняв его место, начал клацать штоками сигнал «внимание». Наконец с противоположной стороны ему моргнули в ответ. И он начал отстукивать сообщение. Получил подтверждение.
Едва это случилось, как Михаил приказал протрубить сигнал на начало атаки греческим огнем. И тут же над степью разнесся душераздирающий вой сотен людей и лошадиный рев. Всадники с их животными в одно мгновение превращались в живые факелы. Те кому удалось избегнуть этой страшной участи в ужасе отвернули коней и помчались прочь, превращаясь в отличную мишень для арбалетчиков.
Жуткая картина. Настолько, что несмотря на великолепно сработавшую задумку, Михаил заскрежетал зубами, от отвращения к самому себе. Рев стоял такой, что разговаривать было попросту невозможно, приходилось едва ли не кричать в ухо своему собеседнику.
Он уже не впервые использует греческий огонь. Но до этого жертв все же было не так много. Теперь же… Он не взялся бы сосчитать, скольким половцам не повезло. Признаться, у него попросту не хватило бы духу их сосчитать. Но так уж совпало, что гораздо больше, чем при всех прошлых штурмах.
— Никита, — одернув гвардейца позвал Романов.
— Я воевода, — отозвался тот, будучи едва услышанным.
— Приказ стрелкам. Добивать пылающих.
— Слушаюсь.
Вскоре половцы уже были вне досягаемости арбалетов. Но пушечные выстрелы вынудили их отойти еще дальше. Еще немного и мечущиеся по степи факелы замерли. Кого-то настиг точно выпущенный болт. Чье-то сердце не выдержало нестерпимой боли. Все они сейчас лежали в траве и пылали еще не прогоревшим топливом. Трава еще достаточно зелена, а потому выгоревшие проплешины имеются только вокруг этих страшных костров.
Михаил всмотрелся в кружащих вдали всадников. И отдал приказ одному орудию выдвинуться вперед, чтобы отогнать противника еще дальше. Для того, чтобы покинуть огненный периметр пришлось привлекать ополченцев вооружившихся лопатами. Греческий огонь можно только засыпать. Иначе с ним попросту не справиться. Во всяком случае, в существующих реалиях.
Расчет выдвинули орудие примерно на полкилометра. Одного выстрела оказалось достаточно, чтобы половцы отошли еще дальше. А вскоре в пределах видимости остались только разъезды, наблюдающий за пограничниками. Удовлетворившись этим результатом, Михаил отдал приказ продолжить движение.
Наблюдая за тем, как возвращается орудие, Романов вновь мысленно вернулся к тачанкам. Неплохая задумка, с недостаточно эффективным исполнением. Стрелометы для этого явно не годятся. Пушка слишком громоздкая, и должной скорости с нею не развить. Значит нужно нечто более компактное.
Он уже давно разработал газогенераторное ружье. Мало того, еще и опытный образец изготовил. Однако все дело ограничилось простым баловством. Ну пострелял из него по мишени, опробовал пробивную способность со свинцовыми пулями. Да и убрал подальше.
Вот никакого желания создавать подразделение стрелков со столь сложным и капризным оружием. Пушки тоже не отличаются особо надежностью и порой просто бесят, когда выдают коленца на ровном месте.
Перед вот этим походом пришлось их разобрать по винтику, все тщательно проверить и по мере необходимости заменить расходники. С наступлением ночи пушкари опять приступят к их обслуживанию, придерживаясь строгой очередности. О том, какая это будет морока при наличии даже пары сотен мушкетеров, и думать не хотелось.
Но если подойти к этому вопросу из расчета вооружения тачанок, то это уже не лишено смысла. Легкая такая пушечка для метания к примеру трех стрел. Калибр чуть больше тридцати миллиметров. С отдачей такого орудия тачанка вполне управится. Дальность получится та же, что и у пушек. А может и дальше. Должно сработать.
Количество? В данный момент тех же пяти штук должно хватить. Им ведь не усиливать огневую мощь, а бить по нервам, вынуждая степняков держаться подальше. А еще, можно будет пускать зажигательные стрелы. Пусть по одной. Но дальность уже внушала уважение. И расход греческого огня в разы меньше чем у пушек. Решено. Сразу по возвращении он вплотную займется этим вопросом.
— Ну и что ты думаешь, по этому поводу, Михаил Федорович? — подъехав к нему, поинтересовался Бобров.
— Думаю, что теперь нападать на нас никто не будет. По меньшей мере до тех пор, пока не подтянут онагры. Так что, можем продолжить свой путь, — ответил Романов полковнику.
— Считаешь, что больше не сунутся?
— Уверен, что время от времени будут совершать ложные атаки, вынуждая нас сбивать повозки и расходовать стрелы. Если допустим оплошность, атакуют. Если отработаем как надо, все закончится скачками на почтительном расстоянии. Ну может еще пустят летучие отряды, чтобы били из луков с дальней дистанции. Людям вреда может и не будет, а вот лошади уже песня другая.
