Романов дал Венецианцам два месяца на размышления. И на примере арабов уже через месяц показал, каково оно может быть, если не начать с ним договариваться. Его успехи откровенно впечатляли. Он нанес такой удар по халифату, что те пошли с ним на переговоры.
Именно с ним, потому что Михаил не стал поступать на службу к Комнину и получать от него плату, а выступил союзником. И то, как он себя повел было необычно. В первую очередь Романов отстаивал интересы империи. Касаемо себя, выторговал лишь право для своих купцов торговли в портах халифата, и ежегодно отправлять в Багдад один караван с товарами. Причем, он не настаивал на беспошлинной торговле, хотя и мог надавить. Напротив, его требования были к вящей выгоде обеих сторон.
От Венеции Романов так же хотел малого. Просто номинального признания его гражданином Венеции, и права торговать на тех же условиях, что и они. Два месяца, отпущенных им миновали. Желаемого ответа он не получил. Что было вполне ожидаемо. И Кавальканти со дня на день ожидал дурных вестей.
— Я вообще не понимаю, о чем ты думал, когда писал это послание, — продолжал меж тем Франческо.
— Я думал об интересах Венеции, — ответил Антонио, приглашая друга сесть в крытую повозку.
— А как результат, навредил себе. Не удивлюсь, если со следующим караваном прибудет приказ на твой арест.
— Признаться, меня удивляет, что этого приказа нет у тебя, — хмыкнул Кавальканти давая знать вознице чтобы он трогал.
— И ты так спокойно об этом говоришь? Ты понимаешь, чем это тебе грозит?
— Еще две недели назад я мог бы переживать по этому поводу. Теперь же, мне волноваться незачем. Самая быстрая галера не сумеет меня доставить в Венецию раньше, чем туда дойдут дурные вести. Романов не тот человек, с которым можно не считаться.
— Наш флот сильнейший на Средиземноморье.
— Спорное утверждение, с которым не согласятся арабы, ромеи, норманы, генуэзцы и пизанцы.
— Ну, Генуя и Пиза… — начал было возражать Франческо.
— Первые уже не раз заявляли о себе, вторых следовало бы задавить в зародыше, пока они еще не успели окрепнуть, — оборвал его Антонио. — Но сейчас не об этом. Очень скоро потери Венеции от нападений Романова станут столь болезненными, что Венеция трижды пожалеет об отказе в запрашиваемой им малости. Он уже показал, что способен топить купеческие корабли, не заботясь о добыче. А эти пушки предоставляют Романову неоспоримое преимущество.
— На совете принято решение добыть этот секрет. Но признаться, большинство не считает это существенной проблемой. Разброс стрел велик, их этот дробленый камень хорош только на расстоянии до ста пятидесяти шагов. Кольчуга защищает от нее вполне сносно и на семидесяти шагах. Основная их опасность исходит от греческого огня. А мы, худо-бедно, научились с ним справляться с помощью уксуса.
— Сведения почерпнутые от кочевников далеко не полные. Кроме названного тобой, пушки стреляют еще и каменными или керамическими ядрами, проламывающими борта даже на расстоянии в семьсот шагов. При этом выказывая такую точность, какая и не снилась ни одной метательной машине. В этом успели убедиться арабы. Если такое ядро влетит в строй, то оставит после себя просеку.
— В любом случае, к Романову отправили посланника с целью переговоров по этому поводу.
— Хорошая новость. Тем более на фоне того, что Алексей Комнин уже не первый год стремится заполучить этот секрет. Ты понимаешь чем это грозит Венеции?
— Намекаешь на то, что ромеи перестанут нуждаться в нашем флоте.
— Намекаю? Да я прямо об этом говорю. Не понимаю, о чем только там думают эти болваны в Большом совете. Нужно предпринять все возможное для того, чтобы договориться с Михаилом. На любых его условиях. Что бы он ни пожелал. А там, постепенно прибрать секрет к рукам. В этом случае обладание пушками Комнину не поможет, как не больно-то помогает сейчас и греческий огонь. Наши корабли по прежнему будут лучше, мы все так же сможем строить их больше, а наши моряки будут лучше.
— В твоих словах конечно есть резон, но похоже Большой совет они не убедили.
— Похоже, что так оно и есть. Кстати, мне не нравится, что ваш караван прошел беспрепятственно.
— Ты это о чем?
— На примере Акко и Тира, Михаил наглядно продемонстрировал, как может уничтожать верфи. Боюсь он не станет размениваться по мелочам, выискивая наши караваны, а ударит в самое сердце.
— Брось. Чтобы добраться до наших верфей, ему сначала нужно войти в лагуну через охраняемые проливы. Пушки его конечно хороши, но их дальнобойности для этого явно не хватит.
— Надеюсь, что я ошибаюсь.
— А я в этом не сомневаюсь. Кстати, а что это за интересная такая повозка. Ход мягкий как будто я плыву на лодке, а не еду по земле.
— Она на рессорах. Новинка, которую производят в императорских мастерских. Кстати, тоже изобретение Романова. Этот молодой русич просто фонтанирует различными идеями неизменно приносящими прибыль.
— Дорогая игрушка?
— И не спрашивай. Но престиж требует соответствовать новым веяниям.
— А повторить такое возможно?
— Сложного ничего нет. Но в империи их можно купить только у императора. Хочешь присоветовать своему кузену.
— Думаю, что он в своей мастерской сумеет наладить изготовление таких повозок.
— Не сомневаюсь в этом. Как и в том, что тот кто первым возьмется за это, получит наибольший доход. Только, тогда уж тебе следует поторопиться.
* * *
Михаил вздохнул полной грудью и потянулся. Ночь выдалась ясная и прохладная. А тут еще и нервное напряжение. Так что, проделал он это без удовольствия. Да еще и встряхнулся, от пробежавшего по телу озноба.
Сказать, что его затея была рискованной, это не сказать ничего. Причем волновала его не столько опасность грозящая исполнителям, сколько реальная возможность потери пищалей. Даже одна единица оказавшаяся в руках противника может привести к катастрофическим последствиям.
Венецианцы ушлые ребята, и уже подбивают клинья к Михаилу по поводу передачи им секрета. В гавани Китиона его навестил один вельможа-купец, представитель Большого совета республики, с предложением продать им разработку. Мало того, в обмен он обещал скупать товары Романова по выгодным ценам. Но Михаил предпочел отказаться от его предложения. Вместо этого он решил дать этим торгашам по сусалам, чтобы они, так сказать, прониклись честной конкурентной борьбой.
Одной из болевых точек королевства были верфи. К сожалению их тут несколько и они разбросаны по островам Венецианской лагуны. В качестве целей он выбрал пять, самых крупных, где одновременно строилось до шести судов.
Кораблестроительную отрасль это конечно же не убьет. Но на какое-то время серьезно подорвет. А если следом подловить парочку конвоев, то удар выйдет, хотя и не смертельным, но весьма ощутимым.
