Я бросилась вперед, уткнулась в родное плечо.
— Тау, Тау, милая, всё будет хорошо, — мой горячечный шепот путался в алом шелке платья, не самого нового, но содержащегося в безупречном порядке. — Я обязательно тебя спасу, слышишь?
— Кто это? — железом по стеклу прозвучал голос Тауры.
Я подняла глаза, найдя ее лицо — жесткое, закаменевшее. Ледяной взгляд Тау был устремлен на Мэлриса.
В животе екнуло и перевернулось.
Хорошо, что я надела форменное секретарское платье.
Хорошо, что Тау не видит блокировочный браслет.
Сейчас она просто напряжена и насторожена, а какой бы была ее реакция в другом случае, страшно подумать.
Но это правильный, логичный вопрос; ответ на него будет частью ответа на вопрос «как я сюда попала и чем это может грозить».
— Тау, я не могу назвать имя, но он союзник, у него передо мной обязательства.
...хорошо, что Тау — не эльф, с их знаменитым чутьем на правду.
Тау была неподвижна в моих объятиях: всё это время она думала, что со мной всё в порядке, что я в тихом теплом месте, в полной безопасности, и вдруг младшая сестра сваливается ей на голову там, где она меньше всего хотела бы ее видеть, в сопровождении темного эльфа…
Да, ей было отчего злиться. Её можно было понять.
Но и меня понять — можно.
— Я переживала, — тихо объяснила я очевидное.
И руки, вытянутые вдоль тела, дрогнули. Тау обняла меня, смирившись с тем, что я здесь и этого уже не отменить.
— Со мной всё хорошо, Нэйти. Я ведь не каторжанка — я ссыльная магичка, у таких здесь больше свободы. Стража следит, по большому счету, только за тем, чтобы осужденные не вредили друг другу, а в остальном можно заниматься чем угодно. Кто-то от скуки навязывается в помощь с хозяйственными работами, кто-то днями сидит в библиотеке — хотя библиотеку здесь добрым словом помянуть трудно, но она есть… Можно вообще уйти на весь день — стража смотрит сквозь пальцы. Бежать из мира некуда, а в пределах мира...— она невесело усмехнулась, — Мы здесь для того, чтобы кормить климантиловую жилу, а она везде. Сбежишь из крепости — сам дурак, здесь у единиц резерв, позволяющий колдовать на его огрызках, а жрать в окрестностях особо нечего.
— То есть, кто-то на «огрызках резерва» колдовать все же может? — вычленила я важно, остро взглянув на сестру.
Она усмехнулась:
— Может. Но возможности порезаны: боевая магия недоступна...
Я только фыркнула мысленно: кто бы мог подумать?
— Любое проявление магической агрессии в адрес стражи невозможно по умолчанию. Другие нежелательные магические действия пресекаются по мере проявления эльфийской магией. Она здесь очень хитрая: если проявить изобретательность и найти лазейку, то воспользоваться ею удастся только один раз. Во второй раз защита уже будет знать, что это магическое действие запрещено. Я ни разу не видела, кто за этим следит, но маг он исключительный, промашек у него не бывает.
Я впитывала эту информацию жадно, как губка.
— Никто не требует от меня долбить жилу кайлом. Меня никто не обижает — видишь, мне даже позволили взять с собой свои вещи… — сестра пристально посмотрела мне в глаза. — Даркнайт...
Я ждала, что она мне скажет.
Тау молчала.
Верно. Что она могла бы сказать?
Чтобы я не пыталась ей помочь? Можно подумать, она на моем месте послушалась бы.
Что я должна была сидеть в Алых башнях? А вот она на моем месте усидела бы! Да и поздно уже об этом говорить, всё равно как было — не вернуть.
Спрашивать, как дела у меня, с точки зрения моей умненькой, недоверчивой старшей сестры, бесполезно при Мэлрисе: если он меня обижает я всё равно не скажу это при нём, а остальное ерунда, не важно. Да она ведь и о себе рассказала мне лишь то, что можно услышать Мэлу.
Я хорошо ее знала.
И Тау молчала.
Положив руки мне на плечи, разглядывала меня, пытаясь отыскать на мне следы, которые расскажут, как я живу, честнее, чем я сама.
Вглядывалась мне в глаза, без слов умоляя: откажись! Не лезь сюда! Не рискуй!
Я в ответ смотрела открыто и твердо.
И она тоже хорошо знала меня.
Когда-то, когда мы вместе решили искать правду о смерти родителей, она дала мне клятву, что больше не будет вести себя со мной, как с младшей. Что мы партнеры, и она признает за мной равные права и обязанности. И теперь та старая клятва держала Тау на крючке, не позволяя приказать, запретить…
Приказы и запреты, к слову, тоже ничего не изменили бы — не в этом случае.
Но я видела, как бьются внутри Тау, желая быть сказанными, слова заботы и… и ограничения.
И ценила, что она уважает наше с ней соглашение, на давая этим словам свободы.
— Тау, я люблю тебя! Я обязательно тебя спасу, слышишь? Обязательно! — я вцепилась в нее, прижалась всеми силами в объятиях.
И Тау, проглотив свою боль и страх за меня, молча стиснула меня в ответ.
Мэлрис эль-Алиэто
Я намеренно дал команду не сообщать, с кем именно Тауре Роше предстоит свидание — хотел увидеть ее искреннюю реакцию на появление сестры.
Нужную информацию о том, какую именно книгу читает в данный момент сестра озаренной, предоставил агент Корзы. Он же подменил том.
Сборник эльфийской поэзии на имперском языке зачаровывали вне Улариэ, более того, вообще вне темноэльфийского Созвездия миров — мага-исполнителя нашли в столице империи.
Потрепанную, заслуженную книгу превратили в уникальный артефакт, настроенный на ауру единственного разумного и просыпающийся только в его присутствии, при соблюдении безопасных условий…
Эль-Талаф, лично курировавший всю операцию, был настроен скептически.
Сначала был уверен, что магичка, увидев возникшее в книге послание, немедленно сдаст ее страже замка.
Потом утверждал, что попросту не пойдёт на контакт неизвестно с кем.
Не явится на место встречи.
Не сдала. Пошла. Явилась.
Объятия сестер напоминали объятия живого разумного со статуей. Примерно столько же эмоций Таура Роше, бывшая наследная княжна Янтарная, и проявляла.
Когда же я сказал Нэйти, что нам пора уходить — усмехнулась, и… протянула мне книгу-артефакт.
Проигнорировав это движение, я втянул свою озаренную в портал — и он схлопнулся, как только мы вышли в мои покои.
Стремительно затирая следы визита в мир Пьющего Камня, я обдумывал увиденное.
Не слишком-то Таура Роше дорожила возможностью поддерживать связь с Нэйти.
