Белл, уже чувствуя себя арестантом, сел на топчан. Кровь его еще кипела от воспоминания об этом кретине Фишере, но главным его чувством был ужас, что он завалил все дело и что теперь Джеру и Николетте уже никто не поможет…
Он смог задремать на жесткой кушетке лишь под утро. В девять часов за ним пришли двое – дюжий сержант из вчерашней парочки конвоиров и высокая молодая женщина в погонах капитана, которая заявила:
– Я – капитан Мэрчисон: адвокат, назначенный для вашей защиты. Через пятнадцать минут вы предстанете перед военным трибуналом, который обвинит вас в нападении на офицера. Что вы хотите сказать в свое оправдание?
Белл мрачно посмотрел на румяное лицо своего адвоката. Снова рассказать ей про путешественников во времени – Джера и Николетту? И о том, что двести миллионов людей могут погибнуть через несколько дней? Он покачал головой:
– Ничего.
Она удивилась:
– Хоть что-нибудь, что может оправдать ваше поведение? Учтите, полковник Фишер утверждает, что вы хотели совершить террористический акт в Пентагоне и лишь его геройское поведение позволило предотвратить ужасные последствия. Если он прав, то только за попытку теракта вы сядете в тюрьму на много лет.
Белл скрипнул зубами и упрямо наклонил голову:
– Кретин… Мне больше нечего сказать.
Она пожала плечами:
– Тогда пошли в зал заседаний. Если передумаете играть в молчанку, дайте мне знать… Если только не будет слишком поздно.
Зал заседаний был практически пуст. За столом на возвышении сидели пять членов военного суда: капитан, двое майоров, полковник и председательствующий седой генерал, в котором Белл узнал легендарного Карпентера с неофициальным зловещим прозвищем Гробовщик. В зале, кроме секретаря суда, а также самого Белла и его румяного адвоката, находился сухопарый майор, представляющий обвинение, и герой, победивший террор в центре Пентагона, – полковник Фишер с опухшим носом. Возле дверей зала стояли по стойке смирно два давешних сержанта – вот и вся аудитория судебного заседания. В последний момент в зал скользнул тощий и бесцветный адъютант Фишера. Слово взял Гробовщик:
– Это предварительное слушание… чтобы разобраться, под чью юрисдикцию попадает гражданское лицо, обвиняемое в преступлении на территории штаб-квартиры министерства обороны. Впоследствии мы можем передать обвиняемого федералам или полиции…
После нескольких оживленных юридических реплик со стороны обвинения и защиты генерал поморщился и сказал:
– Я пока не понимаю, что произошло. Из докладной полковника Фишера… – генерал пошевелил листками на столе, – неясно, является ли обвиняемый шпионом или террористом, который проник в Пентагон под надуманным предлогом, пользуясь старым знакомством с полковником. Непонятны конкретные цели обвиняемого и то, как он собирался совершить свои злодеяния…
Белл мрачно слушал, совершенно не понимая, что ему делать, чтобы выбраться из ямы, в которую он угодил… оставив Джера и Николетту на произвол судьбы и термоядерной боеголовки, со стыдом снова подумал он.
Между тем генерал Гробовщик вызвал для дачи показаний лейтенанта, помощника Фишера. Тот поклялся говорить правду и только правду, опасливо косясь то на своего начальника с опухшим носом, то на грозного генерала, чье загорелое лицо с седым ежиком надо лбом источало холодную уверенность, что в суде, который возглавляет Гробовщик, никто не посмеет отклониться от истины.
– Расскажите, что вы увидели, войдя в кабинет на шум? – спросил генерал лейтенанта.
Тот замялся, снова покосившись на своего начальника. Гробовщик жестко сказал:
– Сынок, если ты будешь раздумывать под присягой, всю ли правду тебе говорить, то твоя служба в армии кончится очень быстро и без почетной отставки.
После чего колебания лейтенанта закончились, и он выпалил:
– Когда я вошел в кабинет, полковник лежал на полу с разбитым носом, а его посетитель стоял рядом!
– То есть обвиняемый не был обезврежен полковником?
– Он просто стоял и не сопротивлялся, когда я вызвал охрану.
Генерал посмотрел на вчерашних сержантов:
– Обвиняемый сопротивлялся?
– Никак нет, сэр! – гаркнули хором бравые бойцы.
– Осталось заслушать еще одного очевидца событий… – генерал посмотрел на Белла.
С Теодора сняли наручники, подвели к месту для дачи показаний, и он принес присягу. Генерал сказал:
– Майор Белл, я смотрел ваш послужной список. Он впечатляет. Ваши оценки в академии и набор технических талантов – я бы гордился таким учеником. Сынок, ты можешь рассказать нам, что произошло? Без уверток и вранья, не тратя мое время и время занятых людей, которые тут собрались?
Генерал сказал это спокойным и уверенным голосом, с нотками симпатии к обвиняемому – и Белл внезапно понял, что ему осталось единственное: рассказать все как есть.
– Мои родители оставили мне небольшое наследство и дом на вершине пологой горы в Вирджинии… Когда я вышел в отставку, то осуществил свою юношескую мечту: построил на этой горе личную обсерваторию.
– Это имеет отношение к рассматриваемому инциденту? – спокойно поинтересовался генерал.
– Самое непосредственное! – заверил его Белл, и Гробовщик кивнул, предлагая продолжить.
– В моей обсерватории есть небольшой оптический телескоп, а также рупорный радиотелескоп достаточно оригинальной конструкции. Он не имеет механизма гидирования и направлен всегда под одним углом к горизонту, но за счет суточного вращения Земли он сканирует полосу на небе – и я могу регистрировать вдоль нее сигналы пульсаров и интересные космические радиошумы. Так как антенна рупорная, то сигналы земных радиостанций она не ловит. Лишь иногда в ее поле зрения попадает самолет, и я пару минут слышу радиопереговоры пилотов и диспетчеров из аэропорта Далласа. Но шестого февраля моя антенна поймала странные сигналы о помощи, которые повторялись в течение целого часа, пока антенна смотрела в определенную точку неба. Текст шел на английском, но звучал так, словно говорит автомат: «Курьер „Солнечный заяц“ испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи». На следующий день, через двадцать три часа, я снова услышал эти сигналы: они шли почти из той же точки неба, что и в прошлый раз. Но передача была прервана словами, которые совсем не походили на сигнал бедствия…
Белл остановился, припоминая услышанное им в тот вечер из динамиков лесного дома:
– Капитан курьера-619 Джер Брен объявляет о бракосочетании Джера Брена и пассажирки Николетты Де ла Гримальди. Запись об этом событии сделана в бортовом журнале, и информация сообщена на всех волнах, предусмотренных законом для таких случаев.
– … это уже сказала, скорее крикнула девушка, – продолжил рассказ Белл. – Я включил передатчик, представился и спросил, чем я могу им помочь, но они не реагировали на мой вызов. Лишь через десять минут я услышал ответ. Капитан Джер благодарил меня, но отказывался от помощи. А пассажирка Николетта стала расспрашивать, где я живу.
