– Пожалуйста, – улыбнулась тетя Зина, убирая со стола. Мишка чувствовал, что безумно объелся. Да и самогон сделал свое дело. Вдруг легко стало на душе и свободно, и все вокруг показалось таким родным и близким. Будто и дядю Потю, и тетю Зину он знал с давних пор. И в голове все танцевало и радовалось. И мыслей не было дурных, и мир вдруг стал добрым и гостеприимным, прямо вот как дядя Потя. Словно миру этому тоже самогонки налили, и он преобразился. Будто и не сгорел он двадцать лет назад в пламени Третьей мировой, а всем только так показалось.
– Пойдемте-ка, царевичи, на улицу, – предложил дед. – Воздухом немного подышим. Погодка-то чудная, гулять – мило дело. Да, если по нужде надо – оправляться мы на двор ходим. А ты как, полежишь еще? – спросил он Петра Алексеевича.
– Да, еще немного, – кивнул тот. – Вроде отпускает. Вернетесь – и я покушаю, если хозяева позволят.
Михей не без труда вывалился из-за стола, от души поблагодарив тетю Зину за сказочный обед. Следом неторопливо выползали остальные. Мишка чувствовал, что ноги вдруг сделались ватными.
– Забористая, – покачал головой Эстет. – Вроде выпили немного, а вдарило хорошо.
Вовсю жарило солнце. На задворках драл горло петух, во дворе блеяла коза. И вдруг дядя Потя вздернулся. В изгороди, свитой из сухого молодняка, заметил дыру. По грядкам на огороде чинно расхаживали куры, ковырялись в земле, деловито поклевывали что-то.
– А-а-а!!! – заорал хозяин, хватая мотыгу, прислоненную к покосившейся стене дровяника. – Черти поганые. Только жрать да гадовать. Яйца вшивого от вас не дождешься.
И с живостью юноши рванул к калитке, размахивая мотыгой. И пока старик воевал с курами на огороде, друзья приземлились на скамью около высоченной плакучей березы.
– Ну и ну, – покачал головой Леха. – Ему сто лет в обед, а он по огороду бегает еще. Он до скольки жить-то планирует? Все говорит, что наладится скоро.
– Да еще нас с вами переживет, – гоготнул Батя.
Вскоре вернулся дед. Шумно выдохнул, поставил мотыгу на место.
– Вот ведь паскуды, – покачал он головой, тяжело дыша. – В усад забрались. Глаз да глаз нужен.
Дядя Потя посмотрел на кур и погрозил им пальцем.
– Еще раз увижу – башки́ поотшибаю. В щах у меня ногами полоскать будете.
Михей с Лехой ржали от души, словно хотели насмеяться на год вперед. Под конец у Мишки даже закололо в животе. Увидев, как заливаются парни, оттаял и дядя Потя, перевел дух.
А потом они сидели на лавке, и хозяин рассказывал про жизнь в деревне. Иногда проходили селяне, здоровались и с удивлением смотрели на гостей. Щебетали птицы. Ветер шевелил листву березы около палисадника, и Мишка вдруг подумал, что остался бы тут на месяц, а то и дольше. И они делились со стариком своими историями, и было всем хорошо и легко.
Петр Алексеевич чувствовал себя лучше. Пока друзья дышали воздухом, тетя Зина накормила механика обедом, и вскоре он тоже вышел на улицу. Казалось, что разговорам не будет конца. А потом незаметно подкрался вечер. Над ними мутнел необъятный свод неба с белыми латками облаков, обретал глубину. Легкая прохлада немного остудила землю, и над полями копился туман.
Михей думал о том, что завтра им снова в дорогу. Но не хотелось уезжать, хоть ты тресни. В последние двадцать лет родная земля стала краем контрастов. Сначала дикари, разбойники и зараженные земли с мутантами, а потом – бац, мирные деревеньки с добродушными хозяевами-земледельцами. А что ждет их впереди? Ведь они не проехали даже половины пути до дома. Сколько опасностей им предстоит преодолеть? Парень оглядел друзей и вдруг подумал, что каждый из них может в любую минуту умереть. Да и сам он тоже не вечен, кто знает, сколько еще будет оберегать его ангел-хранитель? Но в такой вечер не хотелось думать о плохом.
– Век бы тут жил, – поделился мыслями бригадир. – Как же хорошо-то.
Поужинали, а потом тетя Зина постелила всем пятерым путникам в небольшой верандочке. Батя, Эстет и механик отправились отдыхать, а Тайка, улучив мгновение, попросила Мишку остаться. Парень снова заметил, что девушка бледна.
– Плохо себя чувствуешь? – спросил он. Она молча кивнула.
– Мне сейчас надо уйти, – тихо сказала она. – Обязательно. Попробуй объяснить им, что я скоро вернусь.
– Хорошо, – ответил тот и увидел, как руки ее мелко дрожат. – Может, я смогу чем-то помочь?
– Нет, – покачала головой она. – Только отпусти и не спрашивай.
Парень видел, как девушка вышла за огород и медленно зашагала к недалекой роще. «Скажу своим, что решила прогуляться перед сном, и хозяев предупрежу», – подумал Михей. Ему хотелось пойти за ней и узнать-таки разгадку тайны. Но он дал ей слово помогать, не спрашивая.
Мишка лежал на старых матрацах на полу и долго не мог уснуть. Думал о доме, о друзьях, о Тайке. Много всяких мыслей крутилось в голове, прогоняя сон. Остальные давно храпели, когда парень услышал на крыльце скрип досок. Стукнула дверь, и в комнату скользнула тень. Девушка тихо разулась и легла с ним рядом. Михей осторожно коснулся ее лба рукой и почувствовал, что он – горячий. Он знал, что она больна, но не умел помочь ей. Тайка подвинулась к нему ближе, не говоря ни слова. Парень укутал ее одеялом и осторожно обнял, чувствуя, как она слабо дрожит.
В окна смотрела теплая летняя ночь.
Глава 4
Непонимание
Михей проснулся, когда солнце уже настойчиво заглядывало в окна веранды. В палисаднике чирикали воробьи, квохтали куры, где-то брехала собака. Рядом посапывал Эстет. Остальных не было.
– Леха, подъем, – потянулся парень. – Вот удрыхлись, как бы завтрак не проспать.
Встав и умывшись водой из ковша, друзья отправились на улицу. Возле сарайки Батя ловко орудовал колуном, а Тайка складывала поленья ровной стопкой. Петр Алексеевич с дядей Потей сидели на лавочке и наблюдали, как работают бригадир с девушкой.
– О, царевичи проснулись, – улыбнулся дед. – А ваши друзья мне вон дров накололи. Ну, давай заканчивать, а то вы мне все переколете, зимой заняться нечем будет. Сейчас завтракать пойдем.
Закончив с дровами, все вместе отправились на завтрак. Михей посмотрел на девушку и отметил, что сегодня она выглядит хорошо – исчезла вчерашняя болезненная бледность. Старуха наварила каши, настряпала плюшек и сейчас возилась с блинами. Все было таким вкусным, что парень даже закрывал глаза от удовольствия. После каши тетя Зина убрала со стола грязные миски и принесла большую тарелку, на которой громоздилась башня из блинов. На красивой скатерти лучился в блюдечке янтарный мед и благоухало клубничное варенье. Вячеслав покачал головой:
– Спасибо, теть Зин. Накормили – так накормили.
– Пожалуйста, – кивала довольная старуха. – Давайте-ка, блины кушайте.
– Да-да, – поддакивал старик. – Блины на верхосытку – самое то.
