– Мужики, Таисия Батьковна, – виновато проговорил бригадир. – Вы это, простите меня. Начудил я сегодня, чуть было вас не подставил, дурак старый.
– Да ладно уж, Слав, – улыбнулся Михей. – Все позади, забыли уже.
– Не помню ни хрена, – признался Батя. – Чего такого я там наговорил и натворил?
– Да ничего особенного, – улыбнулся парень. – Херами всех обложил, на товарища майора с Арарата навалять обещал, воевать с ними грозился.
– Эх… – покачал головой бригадир. – Нельзя было пить.
– Слав, ну теперь будешь сухой закон блюсти? – улыбнулся Эстет.
– Да я и так его блющ… блю… – начал было Батя и, запутавшись, сердито махнул рукой. – Лешка, да ну тебя с твоими словами мудреными. Силософ хренов. Нормальных-то слов не знаешь, что ли?
Но у всех уже давно отлегло, и теперь случившееся вспоминали с улыбкой. Через полчаса их позвали на обед в небольшую столовую. Пока они шли, Михей изучал поселение военных. Скорее всего, у них тут располагался крайний рубеж. Какие-то склады, двухэтажные казармы, где жили солдаты. Поселок по периметру обнесен бетонным забором. Накормили их, конечно, не так, как у дяди Поти, но все равно сносно. Гороховый суп, перловая каша с мясом и травяной чай. Пришел Петр Алексеевич, и его встретили радушно.
– С вами в Возжаевку поеду, – сказал механик. – Уже позвонили и доложили о пропавших бойцах. Комендант наш главный, Антон Валерьевич, беспокоится. А вы у нас поживете и подумаете, куда вам дальше ехать.
– Домой, куда же еще, – улыбнулся Михей механику.
– Понимаю, – кивнул мужчина. – Я-то почти уже дома, а вам еще идти и идти. Ну ничего. Столько преодолели – и еще столько же пройдете. Все будет хорошо.
После обеда за ними пришли двое солдат и сказали, что машина в Возжаевку отправляется через час. Вячеслав с Лехой легли отдохнуть, а Тайка пошла на улицу. Мишка неслышно вышел следом и увидел, что она села на лавочке возле барака. Неподалеку двое солдат ремонтировали автомобиль, чуть дальше еще несколько человек разгружали вагон и носили ящики в ангар. Михей подсел к девушке, попытался ее разговорить. Парень вдруг почувствовал непонятную жалость к ней.
– Скоро ты будешь дома. Останешься у них?
– Наверное, – склонила голову она.
– Правильно, – согласился он. – А мы отдохнем и пойдем дальше – к себе домой.
Тайка вдруг задумалась, потом посмотрела на Михея. Парень снова почувствовал, что она хочет о чем-то поведать ему, но не может.
– Вряд ли у меня когда-нибудь будет дом, – сказала девушка. – После всего того, что случилось.
– Ты так и не рассказала, – тихо напомнил ей Михей.
Она вдруг вздрогнула, напряглась всем телом. Парень заметил в ее глазах тоску. Что же с ней случилось, что она так мучается до сих пор? Михей хотел бы раз и навсегда покончить с этой тайной, но ведь он сам дал ей слово не расспрашивать ее, пока сама все не расскажет.
– Ты говорил, что мучаешься из-за того, что из-за тебя погиб друг? – спросила вдруг Тайка.
– Да, – кивнул парень, глядя ей в глаза.
– Представь, что я чувствую то же самое, – тихо произнесла она. – Что из-за меня тоже погибли близкие люди. Они могли бы быть живы, если бы не я. Как я могу себе такое простить?
Михей не ответил. Молча смотрел на девушку, пытаясь понять, о чем она сейчас думает. Кажется, она хотела еще что-то рассказать, но боялась.
– Помнишь, я просила тебя не удерживать меня, если мне нужно будет уйти?
– Помню.
– Я хотела сказать… что… – слова давались девушке с трудом. – Если вы попытаетесь меня удержать, то… вам грозит опасность.
– Вот как, – опешил парень. – От тебя?
– Я не знаю, что еще сказать тебе, – ответила Тайка. – Не понимаю, что со мной происходит. Мне нужно разобраться в себе. Я боюсь быть с людьми, потому что знаю, что могу навредить им. И без людей я тоже не могу.
– Оставайся в Возжаевке, – предложил Михей. – Там же много людей, к тому же ты жила там. Там, наверное, у вас есть врачи. Если ты чем-то больна, они сумеют помочь тебе.
Она молчала. Слова его, казалось, посеяли в ее душе сомнения.
– Они не спрашивают про меня? – Тайка кивнула в сторону барака, где отдыхали Батя с Лехой.
– Немного переживают за тебя, но особо не спрашивают, – сказал парень. – Ты же им ничего не говорила. Да и мне тоже не особо.
– Знаешь, мне иногда хочется уйти, – сказала девушка. – Просто оставить всех, чтобы никто меня не трогал. Побыть одной, а может быть, и навсегда остаться одной. Но одиночества я тоже боюсь.
Михей вдруг снова почувствовал жалость к ней и одновременно – раздражение. Он ума не мог приложить, что с ней происходит. С детства он не любил секретов и недомолвок, а тут на него вывалили все это, да еще просят понять. И как понимать, если даже не знаешь, о чем вообще идет речь?
– Ты сама не устала от своих тайн? – неожиданно спросил парень. – Я предлагаю тебе помощь, а ты отказываешься от нее. Говоришь, что хочешь быть с людьми, а потом – что тебе лучше держаться ото всех подальше. Как тебя понять? Что вообще с тобой творится, скажи прямо? Я запутался, если честно. Если ты больна – мы попробуем помочь, найти доктора, лекарство. Можешь ты рассказать, что тебе нужно? Или нет?
Последняя фраза прозвучала чересчур требовательно и резко. Девушка глянула на него с опаской, и Михей словно почувствовал, как она резко отдалилась. Как будто до этого они осторожно нащупывали дорогу друг к другу, и вдруг в одно мгновение связь разорвалась. Тайка встала и холодно посмотрела на него. Михей отметил, что в этот миг она выглядела сильной и уверенной в себе. И особенно красивой.
– Спасибо вам за все, – сказала она. – За то, что спасли от дикарей. За то, что не бросили и привезли сюда. Спасибо тебе, что выслушивал и даже пытался понять. Я останусь в Возжаевке. Не хочу больше никому никаких проблем.
– Как знаешь, – пожал плечами парень. Тайка ушла в дом, а он так и остался сидеть на скамье. Вокруг суетились люди, у них была своя жизнь, свои дела. Мишка вдруг понял, что и его проблемы и переживания также никому не нужны. Но в душе он понимал, что сделал что-то не так. В очередной раз не сумел сдержать спесь и резкими словами разрушил что-то хрупкое.
Он еще толком не понимал себя, но его влекло к этой странной, больной девчонке. Ведь что-то заставило его выслушать Тайку, да и она, казалось, хотела ему довериться. И вот теперь связывавшая их тонкая нить оборвалась.
В Возжаевку они ехали в просторной «буханке», выкрашенной в цвет хаки. С ними, помимо водителя – Петр Алексеевич и еще два солдата. Тайка сидела тихо и молча смотрела в окно. Она всю дорогу думала о своем и даже ни разу не поглядела на Михея. А у того после недавних угрызений совести поселилось в душе холодное равнодушие. Он смотрел на проплывающие мимо пейзажи и размышлял о такой же дороге, что, петляя, стелется через тысячи километров – к родному дому. И к тем, что всегда тебя поймут и простят.
