Таська уже открыла рот, но Михей дернул ее за рукав, и та проглотила приготовленную тираду.
– Тихо. Хватит вам собачиться. Не у себя дома.
– Да пошел он, – сердито ответила девушка.
– Пришли, – недовольно буркнул Юра, указывая на дверь начальства, и отвернулся.
Глава общины, пожилой худощавый мужчина, встретил их без особого интереса. Немного попытал вопросами, но Михею показалось, что ему все равно. Наконец, выслушав историю троицы, выдал:
– На три дня поставлю вас на довольствие. Понимаю, что платить вам нечем, потому ничего и не требую. Но дольше держать просто так не сможем, ситуация все хуже и хуже. Либо вы встаете потом на общие работы, либо снимаем с пайка. Так уж заведено.
– Поняли, – кивнули одновременно Михей и Леха. – Нам бы отдохнуть немного, а там мы дальше двинем.
– Отдыхайте, – сказал старший. – Юра, проводи ребят в правое крыло, пускай в подсобке селятся. Скажи Валентине, чтоб еще троих на довольствие поставила.
Новая «квартира» оказалась узкой и пыльной. Помещение два на три метра с топчанами и старым стеллажом – вот и все удобства. Попахивало затхлостью и тленом. Михей даже присвистнул.
– Ну и конура, – оценил он жилище, когда Юра ушел в столовую. – Живут тут, как крысы в норе. Отоспимся денек-другой – и валить отсюда надо.
– Я бы хоть сейчас, – поморщилась Тайка. Она явно была сегодня не в духе. – Точно – как в норе. Лучше бы вообще сюда не заходили. Наверху бы…
– Тась, не начинай, – попросил Михей. – Не обращай внимания на этого. Отдохнем немного, подумаем, как дальше жить. И рванем отсюда.
Он скинул рюкзак и присел на топчан. Решили особо не обустраиваться – не век здесь жить. Вскоре тот же недовольный Юра позвал их завтракать. Через десять минут друзья сидели в тесной столовой и пытались есть странного вида баланду из смеси круп и непонятных овощей. На десерт – мутный сладковатый чай неизвестного происхождения в мятых армейских кружках. Эстет уныло хлебнул странный напиток и грустно выдал:
– Эх, на обед к дяде Поте бы.
– Ничего не говори, Леха, – шепнул Михей. – Какая жизнь – такая и жрачка.
В убежище отовсюду тянуло тоской и безнадегой. Тесная квартира, никакая еда, да и люди здесь казались серыми и равнодушными, без искорки в глазах. Будто попали путники в царство уныния, доживающее последние дни. Вернувшись в свою комнату, Таська забралась на топчан с ногами и сердито выпалила:
– Ну и крысятник. Удавиться можно, а они еще живут тут.
– Может, доживают? – осторожно предположил Эстет.
– Похоже на то, – согласился Михей. – Вы только им об этом не говорите.
Посовещавшись, решили отправить его искать местных ходоков, чтобы узнать, как продолжить дальнейший путь. Эстет высказал надежду на то, что у здешних жителей есть хоть какой-то транспорт, на что Таська только высмеяла парня.
– Ладно, чего гадать, – махнул рукой Михей. – Сейчас узнаем.
И отправился искать того, кто даст ответы на их вопросы. Узкие, тесные комнатушки в жилом секторе лепились одна к другой, и оттого подземное поселение походило на улей. Неопрятные женщины готовили и стирали в грязной воде белье, играла чумазая детвора, и бродили старики. Как понял Михей, все мужское население убежища днем отправлялось на общие работы. На парня местные смотрели без особого интереса – скользили взглядом и возвращались к делам. Только в одном узком проходе Мишка встретил лысеющего мужчину средних лет, начищавшего автомат. Незнакомец поднял голову, изучающе оглядывая парня, спросил:
– Новенький?
– Так точно, – отозвался Михей и, представившись, протянул руку. – Ходок?
– У нас тут таких, как я, сталкерами зовут, – улыбнулся мужчина, отвечая на рукопожатие. – Валера. Можно по позывному – Шаман. По делу или так просто шастаешь?
– По делу, – ответил парень и, вкратце рассказав о себе и друзьях, спросил: – Нам завтра-послезавтра дальше двигать, можно где-нибудь карту раздобыть или дорогу узнать?
– Карты все у коменданта, на вес золота, – ответил Шаман. – Вряд ли добудете просто так.
– А транспорт тут вообще есть?
– Смеешься, что ли. Какой транспорт? И так еле тянем. Да и куда ехать-то?
– Поверь, есть куда, – улыбнулся Михей. – Валер, может, заскочишь, расскажешь друзьям, а? Пусть они тоже вживую послушают. А то нам ведь по вашим краям домой пробираться, хочется узнать, как тут вообще живется.
– Да жалко, что ли, – отозвался Шаман. – Пойдем, развеюсь.
Через десять минут друзья слушали рассказы Валеры про жизнь в убежище. Михей уяснил для себя, что бункер авторемонтников располагался на самом краю города. Еще парень понял, что у местных дела совсем плохи – с едой и оружием постоянные проблемы, бомбарь тянет на последнем издыхании, а коменданту ничего не надо. Еще Шаман поведал о странной напасти, что не дает им покоя вот уже два года.
– Ночью мы наверх не ходим. Ночью наверху – верная смерть.
– Чего там такое? – осведомился Михей.
– Сами не видели? – спросил сталкер и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я только разок видал. – Словами не передать. Тьма с гор приходит.
– Какая еще тьма? На что хоть похожа?
– Да толком и не объяснишь, – нахмурился Шаман. – Приходит в сумерках. Я всего два раза видел – хватило. С гор какая-то чернота спускается, и кто не успел до ночи в бомбарь – того поминать можно. Мы тогда убегали – до ближайшей вентухи с полкилометра. Думал – все, не успеем. Оглянулся – а оно прет с юга, с перевала. Даже гору за ним не видно. Я бы, может, и не добежал, но меня друган спас. Я даже не знаю – живое это или нет. Знаю только одно: если тебя нагонит – верная смерть.
– Что же это за дрянь? – спросил Леха.
– Никто не знает, – пожал плечами мужчина. – Не знаем даже, откуда взялось. Не было же раньше этой напасти. Мне кажется, неживое это вообще. Аномалия какая-то.
– Слушай, а здесь, в Чите, кроме вас, еще есть люди? – спросила Таська.
– Конечно есть. Все по убежищам в основном живут. Кожзавод, ТЭЦ, Мясокомбинат. В аэропорту большая община, в Черемушках, в гарнизоне. Много народу так-то.
– А чего тогда не уходите отсюда, раз все так плохо? – недоумевал Михей.
– А куда? Кому мы нужны – три сотни ртов? Кто нас кормить будет? Мы уже тут прикипели, приросли. Родина, как-никак.
– Да не обязательно к другим-то, – удивился Леха. – На восток шли бы, там чистые земли есть. Чего здесь-то гнить?
– Да какое там, – только отмахнулся Шаман. – Это сказать легко. А сам-ка попробуй!
– А чего пробовать-то, – удивилась Таська. – Мы сюда как, по-твоему, попали?
– Ладно, – нахмурился мужчина. – Хватит тут умничать. У вас – свое, у нас – свое. Спрашивайте быстрей, чего еще хотели. Некогда мне.
