Я молча извлекаю из шкафа одежду и принимаюсь натягивать ее на себя. К чему тут комментарии, если и я ощущаю похожие чувства. И, судя по всему, не только я…
Пестрое людское море волнуется, гудит, гомонит, заполнив все пространство актового зала. Недоумевающие адепты строят версии одна за другой, и каждая последующая кажется все чудесатее и чудесатее.
— Ручаюсь, это связано с лисмой, — шепчет мне на ухо Лали. — Только зачем нас собрали? Официально объявить о наличии заболевания?
— Думаю, дело не совсем в этом, — так же тихо отвечаю я, настороженно озираясь, потому как с разных входов в зал начинают заходить подозрительные люди в белых халатах и закрывают за собой двери, а несколько стражников, будто невзначай располагаются возле французских окон.
В голове моментально возникают воспоминания о том мракобесие, которое творилось тут во время бала. На то, что случилось буквально несколько недель назад, сейчас ничего не указывает: стены отмыли, стекла вставили, что нужно было — починили, но из памяти тот ужас вряд ли уже сотрется, и каждый раз я буду чувствовать себя в этих стенах неуютно и напряженно, а сейчас тем более.
— Уважаемые студенты, — внезапно раздается зычный голос Тауруса Риза. Я, рассматривая подозрительных личностей вокруг, и не заметила, как он взошел на сцену. — С глубоким прискорбием вынужден вам сообщить, — вещает он дальше. — Что участились случаи заболевания лисмой, и некоторые из них в нашем славном учебном заведении. По последним данным, это заболевание получило возможность передаваться воздушно-капельным путем, и у меня нет другого выхода, как изолировать всех обитающих здесь.
Возмущенный гомон, который поднимается вокруг, буквально оглушает, и я прикрываю уши ладонями. Заместитель ректора поднимает вверх ладонь, призывая к порядку, а, когда все стихает, продолжает дальше.
— Не стоит бояться, дорогие мои. Сейчас лекари раздадут вам новую разработку — артефакты, способные выявлять зараженных. Если через неделю в ваше тело не проявит признаков заболевания, вас отправят домой. Остальные останутся тут, под присмотром лекарей, которые уже организовали в больничном крыле лазарет для зараженных лисмой.
Тут же по рядам начинают ходить люди в белых халатах, цепляя каждому на запястье небольшой браслет с подвеской-камешком, в виде прозрачной капельки. Некоторые, особо смелые, пытаются сбежать, прорвавшись через стражу, но у них, естественно ничего не получается. Их сразу хватают и, нацепив артефакт, водворяют на место.
— Результат можно будет наблюдать через двенадцать часов, — между тем рассказывает дальше мастер Риз. — Завтра, после обеда, лекари совершат обход и проверят ваши артефакты. Если камень по-прежнему будет прозрачным, вы — здоровы, станет красного цвета — к сожалению, нет. Всем удачи!
С этими словами временный ректор прощается и покидает зал, а мы стоим и дальше, как стадо овец, наивно хлопая глазами, и понимаем, что не в наших силах что-либо изменить.
Глава 53
— Мисс? — обращается ко мне человек в белом халате, показывая браслет с подвеской. Послушно протягиваю руку и чувствую, как запястье оплетает прохладная металлическая цепочка, а камешек ложится точно по центру, накрывая едва видимую голубоватую венку. — Готово! — оповещает кого-то позади себя лекарь и ступает дальше, а я зябко натягиваю рукав на браслет. Мне до одури хочется сорвать его с руки и выкинуть куда подальше, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не учудить подобную глупость.
— Есения? Сеня? — кто-то внезапно заключает меня в крепкие теплые объятья. Хотя… Кривлю душой, знаю, кто этот кто-то, знаю, еще до того, как он подходит ко мне. Я все утро, чувствую пристальный взгляд внимательных голубых глаз, и теперь стою, прикрыв ресницы, наслаждаясь крупицами той близости, которую он готов мне дать. — Как ты?
— Терпимо, — тихо отвечаю, уткнувшись носом в его рубашку. Кейн отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, и в сердце иголочкой колет сожаление.
— Я проведу вас, — оценив мой вид и кинув осторожный взгляд на соседку, хмуро заявляет он. Махнув рукой кому-то в толпе, Кейн хватает мою ладонь и начинает протискиваться в сторону выхода.
Предъявив стражникам свои браслеты и забрав верхнюю одежду из гардероба, мы, наконец, оказываемся во дворе.
Глубоко вдыхаю свежий, чуть пахнущий морозом воздух и подставляю разгоряченные щеки под прохладные капли то ли дождя, то ли снега, тающего еще в воздухе.
— Есения, — чуть понизив голос, начинает парень. Лали, деликатно отстает, дав нам возможность поговорить наедине, а вскоре я уже слышу возле нее знакомые голоса, и краем глаза отмечаю, что нас догнали Стю, Лавон, Ванора и Гисберт, которые с удовольствием составили компанию моей соседке. Вот и хорошо, а то меня совесть бы мучила, что я оставила ее одну. — Обещай мне, если твой камень станет красным, ты сразу же скажешь мне!
Кидаю удивленный взгляд на Кейна и непонимающе киваю.
— Но… почему? Что изменится? — в том, что у меня выявят лисму, я почти уверена, я провела достаточно времени с заболевшим Талботом, чтобы подцепить от него эту заразу.
— Просто пообещай, — с нажимом произносит он.
— Обещаю, — вздохнув, говорю то, что он хочет услышать. Кейн меряет меня подозрительным взглядом, и я поспешно добавляю, — Честно. Я обещаю, что скажу.
— Мне, и никому больше! — в его глазах какая-то мрачная решимость.
— Тебе и никому больше, — послушно повторяю, хотя ума не приложу, как я умудрюсь скрыть этот очевидный факт от Лали.
А утром, едва светлеет за окном, первое, что я делаю, это смотрю на свой камень и удивленно моргаю. Хрустальная капелька переливается в тусклом свете, отбрасывая разноцветные блики на стены, и сияет прозрачными гранями. Здорова? Я здорова!
Словно камень падает с души, я ведь была убеждена, меня не минует чаша сия, а вот как получилось… Может все дело в моем иномирном происхождении… или я мало времени провела с Талом… или… болезнь проявит себя чуть позже. Этот вариант тоже не стоит отбрасывать. Но сейчас, именно сейчас, я просто рада тому, что у меня нет лисмы.
Вскакиваю с кровати и, пританцовывая, иду умываться. Юлалия еще спит, высунув босую ступню из-под одеяла и, как всегда, накрывшись с головой, типичная сова.
Я успеваю приготовить овсянку на завтрак и залить кипятком травы в заварнике, когда моя соседка медленно садится на кровати и поднимает вверх руки, сладко потягиваясь.
— Привет, — широко зевнув, говорит она и снова потягивается. — Ты у нас сегодня дежурный повар?
— Та, да, — пожимаю плечами. После вчерашнего плохо спала. — Будешь овсянку?
— Ах, да… вчерашнее… — морщит лоб Лали. — Да, буду.
Отворачиваюсь к столу и принимаюсь накладывать в тарелки кашу.
— Сень, — за спиной слышится дрожащий голос соседки. — А красный камешек это здоровый или больной? Я немного забыла…
