Марика сидела в кресле, никто её не дрючил, она была слишком пьяная. Зато Ираде доставалось с двух сторон. Несколько секунд я глядел на мелькающие яйца, распяленные рты, взмокшие тела, затем решительно подошёл к Марике и взял за руку. Она не сопротивлялась. Я вывел её на кухню и посадил на стул. У неё было совершенно отрешённое лицо, глаза медленно открывались и закрывались. Что-то нашло на меня. Я встал перед ней на колени и начал целовать руки. «Господи, господи, господи, это сон, это бред», – стучало в голове.
– Не надо. – Марика слабо оттолкнула мою голову. – Я только что Славику дрочила.
– Где твоя одежда? – спросил я, вытирая рот.
Она молча смотрела в сторону.
– Ладно, сиди здесь.
Я вернулся в комнату и открыл шкаф. На меня не обращали внимания. Я взял какие-то джинсы, кофту, свитер, рубашку и вернулся с этой охапкой назад.
– Давай, одевайся, – сказал я, бросив одежду перед ней.
Она подняла голову.
– Зачем?
– Пойдём, проветримся. Одевайся, я сказал.
Марика поморщилась, наклонилась к одежде и вытащила джинсы.
– Это не мои. Это Любкины.
– Плевать. Надевай их.
Пока она копошилась в тряпках, я вышел в прихожую и прислушался к стонам. На вешалке висели дублёнка и пуховик этих парней. Я обшарил карманы и сразу нашёл то, что искал. Ключи от машины лежали во внутреннем кармане пуховика. Я подбросил их на ладони и сжал в кулаке.
Когда я вернулся на кухню, Марика всё ещё пыталась натянуть джинсы. Она надела их до колен, а дальше не получалось. Штанины переплелись. Марика вяло шевелила ступнями, пытаясь их распутать. Я нагнулся, расправил штанины, потом приподнял Марику и одним рывком натянул на неё джинсы. Внезапно она сорвалась с места, подбежала к раковине и согнулась. Её стало рвать. Я включил холодную воду и побрызгал ей на лицо.
– Де дадо, – простонала она, подняв на меня мокрое, измазанное соплями лицо.
– Умойся, – сказал я. – Приведи себя в порядок. Нам нужно идти.
– Куда? Дай мне похмелиться, плиз.
– Да ты же, блядь, ещё не протрезвела!
– Я не блядь! – пробормотала она.
У меня сжалось сердце.
– Конечно, ты не блядь. Это я просто для связки слов. Одевайся, ладно?
– Хорошо.
Она качнула взлохмаченной головой.
Я пошёл в комнату. Ирада и её ёбари курили, развалившись на кровати.
– А где вторая? – спросил Славик.
– Ей плохо, – ответил я. – Надо сходить проветриться.
Я подобрал свою одежду, которую оставил на кресле – штаны, рубашку и джемпер. Сумка лежала под одеждой. Я заглянул внутрь. Деньги на месте.
– Мы скоро, – бросил я через плечо и вышел из комнаты.
Неожиданно Равиль соскочил с кровати и догнал меня в коридоре.
– Слушай, короче, – сказал он. – Ну, мы тут поту-сили, да? Хорошо. Вы там сейчас погуляете, пропердитесь, да? А потом она вернётся, а ты не возвращайся, да? Ты тут не в тему совсем.
Он сунул мне в руку деньги и подмигнул. Я пересчитал. Шестьсот пятьдесят рублей сотками, полтинниками и десятками.
– Не вернусь, – сказал я и вернул ему деньги. – Я и так собирался…
– Без обид, да?
Он пожал мне руку своей маленькой крепкой ладонью с разбитыми костяшками.
Я вышел на кухню. Марика, развесив сиськи, сидела за столом.
– Смотри, как это надо делать.
Я стал одеваться, но тут же запутался в своих маленьких штанах и чуть не приложился головой о подоконник. Послышался треск. Брюки лопнули по шву на заднице и в промежности.
– Ах ты ж блядь! – сказал я.
Марика хихикнула. Я оглядел штаны со всех сторон, а потом надел. Выбора не было. Ничего, завтра другие куплю.
– Слушай, я не могу, – сказала Марика неожиданно внятно.
– Что не можешь? Идти не можешь?
– Ничего не могу. Мне надо выпить.
– Ладно. А ты пойдёшь, если я дам?
– Неси, – сказала Марика. – Потом можешь делать со мной, что захочешь. Хоть в окно выбросить.
Мне пришлось возвращаться в комнату. Там Славик и Равиль по новой месили пьяную Ираду. Воняло спермой и потными телами. Меня затошнило.
– Ты чего забыл? – спросил Равиль.
Он был снизу.
– Бутылка нужна, – ответил я, стараясь не дышать.
– Ну так бери, хули.
Я взял бутылку водки и вернулся на кухню. Налил в чашку и дал Марике выпить. Она закашлялась.
– Ой, нет, здесь пепел…
Она забрала бутылку и соснула из горла. Я сделал то же самое, стараясь не думать о том, как поведу машину. Лет восемь я не сидел за рулём.
В конце концов она оделась. Я помог ей с обувью, завязал шнурки на её маленьких ботинках. Мы вышли из квартиры и спустились по лестнице, тараня телами стены и перила. Метель продолжала мести. Я достал ключи и нажал кнопку. Во дворе стояло около десяти машин, одна гаже другой. На мой вызов откликнулась праворульная «японка». Я запихнул Марику назад и сел за руль.
– Поехали, – подбодрил я себя, снимая машину с ручника.
И действительно мы каким-то чудом поехали.
20
Выруливая со двора, я снёс все цветочные клумбы, разломал оградку детской площадки и круто процарапал бок «Тойоты», стоявшей на выезде. Она завыла и замигала всеми своими огнями. Я дал по газам, вылетел на дорогу и погнал.
– Мы куда? – спросила Марика.
– В Артём. Мы улетаем, – ответил я, сбавляя скорость.
– О, – сказала Марика. – Это круто. Куда же мы улетаем?
– Начинать новую жизнь. Я тебя люблю.
Она хрюкнула. И больше не издала ни звука.
– Не бери в голову, – сказал я. – Просто поедем, а на месте разберёмся, что и как, ладно?
Я оглянулся и увидел, что Марика спит. Меня это устроило.
На вихляющей и дергающейся машине мы добрались до окраины. К этому времени я уже немного приноровился, вспомнил старые навыки. Правда, мешала водка и всё остальное, что я выпил за последнее время. На выезде из города стало оживлённее. Но я кое-что придумал. Сбросил скорость насколько это возможно и пристроился в хвост грузовика. Часа за четыре доберёмся в Артём. Вскоре я почувствовал, что клюю носом. Кузов грузовика то надвигался всей своей громадиной, то отдалялся. Пару раз я вскинулся от воплей клаксонов. Надо было что-то с этим делать. Я включил радио, проморгался и расправил плечи. Но в следующий момент подскочил от толчка. Всё-таки я догнал этот грузовик, но удар получился слабым. Тот водила, похоже, ничего не заметил. Или ему было всё равно. Во всяком случае он никак не отреагировал на мой внезапный таран.
