Криминалист поднял одну ладонь. В другой руке держал походный саквояж.
– Поступки живых – по вашей части. Мы все больше в трупах разбираемся… А что нам скажет психологика?
Как всегда, в самый неподходящий момент, когда любопытство Лебедева только разогрелось, Ванзаров простился и исчез, словно призрак.
Вот и оказывай дружеские услуги такому типу. Никакой благодарности. Ничего с ним не поделать. Даже гипнозу не поддается…
35
Гороховая, 2
Полковник слушал доклад и пытался уловить, где обман. О чем недоговаривает чиновник сыска, что утаивает. За долгие годы службы он привык, что все врут. Врут от нужды, врут от нечего делать, врут ради того, чтобы пошутить или позабавиться. Мужчины врут не меньше женщин, а женщины не реже мужчин. Мир этот держится на вранье. Если когда-нибудь все начнут говорить правду, тут и наступит конец. Люди возненавидят и уничтожат друг друга. Ложь спасительна. За ней, как за маской, можно спрятать и ум, и глупость. Главное, не стесняться врать. Пирамидов еще не встречал кристально честного человека. Он привык иметь дело с ложью, как змеелов с кобрами. Он знал, что ему врут не только враги, которых надо искоренять ради блага и спокойствия, но врут начальники и подчиненные. Вранье многолико и безгранично. Надо иметь трезвый, безжалостный взгляд, чтобы не попасть в сети.
С ложью Пирамидов боролся ее же оружием. Он мастерски научился скрывать истинные намерения, умел казаться в глазах подчиненных недалеким начальником, а в глазах начальства туповатым, но исполнительным служакой. Тот, кто считал его простаком, совершал большую ошибку. Недооценив полковника, вскоре они обнаруживали, что проиграли глуповатому начальнику охранки, но было уже поздно. Пирамидов умел так хорошо маскироваться, что о его способностях догадывались немногие.
Сейчас он старался уловить Ванзарова на лжи или недоговорках. Не для того, чтобы разоблачить, а чтобы знать и предвидеть, какую игру ведет с ним чиновник полиции. То, что этот нагловатый господин с усами вороненого отлива совсем непрост, полковник знал. Он был уверен, что Ванзаров, исполняя его поручение, залезет намного глубже, чем полагается. Только простодушный Квицинский мог обмануться и поверить «джентльменскому» слову. Наверняка господин Ванзаров не прочь сам заполучить машину страха. Насколько близко подобрался к ней? Вот главный вопрос…
Пока доклад выглядел чрезвычайно гладко. Полковник выслушал про последний день Квицинского, как тот отправился на вокзал встречать гостя из Варшавы, который не приехал, как отправил телеграмму из телеграфного отделения на вокзале и забрал бланк, как вечером посетил заседание медиумического кружка, как вышел провожать профессора Тихомирова, после чего направился в «Донон» на частную встречу, откуда попал в дом на Екатерининском канале. В сообщении Пирамидов не нашел ничего подозрительного. И это сильно не понравилось: кажется, Ванзаров вываливает перед ним кучу бесполезной правды, чтобы скрыть щепотку самого важного.
– Установили, кого Квицинский встречал на вокзале? – спросил он так, будто проверяет гимназиста на уроке.
– Некий Янек Гузик, варшавский медиум, – ответил Ванзаров.
Полковник утвердительно кивнул, как будто проверка прошла успешно.
– Леонид Антонович мне говорил, что этот Гузик ему понадобился, – сказал Пирамидов со значением и еще раз убедился: милейший Квицинский хотел преподнести сюрприз. Дескать, будет искать гипнотизера, а сам заранее спланировал притащить из Варшавы медиума, чтобы тот обработал Крашевскую. От ведь, умница-подлец. А крови на допросах боялся. – Как узнали?
– В кружке ожидали его визита. Вместо медиума посыльный доставил записку, в которой Квицинский сообщает об отмене визита. – Ванзаров протянул клочок из записной книжки.
Это было нечто новенькое. Пирамидов взял помятый листок, прочел. Сверять почерк с докладными записками Квицинского не имело смысла. Все было очевидно. Ванзаров не стал задавать лишнего вопроса, чем укрепил полковника во мнении: умный, пронырливый и опасный тип.
– Кто принес записку? – спросил он, пряча обрывок в папку, где хранил секретные донесения.
– Дверь посыльному открыл господин Стано, секретарь кружка, – ответил Ванзаров. – Пока читал в прихожей записку, пока вышел в гостиную, время было утеряно… Искать посыльного было бесполезно.
– Понимаете, кто ее прислал?
– Убийца Квицинского, – последовал ответ.
Такая прямота полковнику нравилась. Не только умный, но и прямодушный чиновник сыска. Хочет казаться кристально честным, что есть высшее коварство. Ну, ничего, попадется…
– Что показало вскрытие?
– Подробности или главное?
– Главное.
– Квицинский упал в канал фактически мертвым: без дыхания, с остановившимся сердцем, – сказал Ванзаров. Он так и стоял перед столом начальника охранки, сесть ему не предложили.
Полковник нахмурился.
– Не зарезали, не застрелили, не задушили… На теле нет следов борьбы. Как это возможно?
– Яды Лебедев исключил.
– Как такое возможно? – повторил Пирамидов, выдав искреннее непонимание.
– Леонид Антонович в «Дононе» выпил три бутыли шампанского.
– Разве шампанское может убить?
– Нет, – ответил Ванзаров. – Есть только одно предположение.
Некоторые личности, которые мнят себя умниками, позволяют себе вот такие аккуратные паузы. Проверяют собеседника, насколько тот глуп. Таких пауз Пирамидов терпеть не мог.
– Мы с вами не в лото играем, говорите начистоту.
– Гипнотическое воздействие.
Именно этого полковник опасался, потому что предвидел. Кажется, господин сыщик, который хочет казаться исполнительным чиновником, понимает глубину ситуации. Ему тоже известно, что случилось в Литовском замке, в гостинице «Виктория» и в доме на Гороховой, а выводы делать умеет, без сомнений. Такой молодец…
– Какие действия считаете нужным предпринять? – спросил Пирамидов.
– В «Дононе» Квицинский ужинал с цыганкой, – ответил Ванзаров.
Ну, это не слишком могло помочь. Полковник был осведомлен, насколько любвеобилен был Леонид Антонович. Только чиновнику сыска знать об этом не следовало.
– И что такого?
– Считаю нужным найти эту даму.
– Ну, ищите, раз не жаль тратить время. Что еще?
– Последний визит Квицинский нанес некой Муртазиной, горничной в доме мадам Рейсторм, вдове капитана 1-го ранга.
Горничные и вдовы полковника совсем не интересовали. Еще одно любовное приключение его помощника. Опустился до прислуги, хорош, нечего сказать.
– Какое отношение горничная имеет к его смерти? – спросил он, не скрывая недовольства.
– Муртазина была агентом Квицинского, она присматривала за кружком Иртемьева, – сказал Ванзаров, наблюдая, какая перемена случилась в лице начальника охранки: кличка агента из докладов Квицинского, никак не связанная с конкретным человеком.
