Ванзарову протянули мясистую ладонь.
– Давай мне, передам.
– Это невозможно.
Марко оглянулся к своим, молодые парни блеснули золотыми зубами. Улыбки недобрые.
– Ах, господин хороший, строгий ты какой… Нет, чтобы рублем одарил… А коли так, уходи подобру-поздорову.
Применять силу Ванзаров считал возможным только в крайнем случае, а тем более было жаль оставить «Аркадию» без цыганского ансамбля и его руководителя. Да и купца нижегородского жаль: что подумает о столичной полиции. Но в редких случаях даже психологика соглашалась, что выхода нет.
– Желаете, чтоб рублем одарил? – спросил Ванзаров, засовывая руку в карман брюк.
– Вот какой хороший господин, – осклабился Марко и сунул ладошку.
В следующее мгновение его рука совершила оборот вверх до вывиха плеча, что заставило тело согнуться в поясе. Боль ударила в голову и заполонила целиком. Марко завыл, молодые цыгане замерли в растерянности.
– Три шага назад. Сломаю ему руку, нечем будет на гитаре играть, – сказал Ванзаров с такой уверенностью, что мужчины попятились. – Мадам Штальберг, будьте добры подойти к нам.
Цыганки переглянулись. Одна из них, распахнув шаль и уперев руки в бока, отважно пошла на незнакомца, который мучил старого Марко. Ванзаров сразу понял, что это она. Не логикой, а тем особым чувством, которое возбуждает невероятная, простая и чистая красота женщины. Красота, в которой нет притворства, манерности, а только сила, какую дает кровь и свобода. Нельзя осуждать барона, который лишился рассудка и променял все, что имел, ради цыганки. Такая жемчужина стоила целого мира. Да и выбор Квицинского следовало одобрить…
Она подошла и тряхнула черными кудрями, рассыпав по плечам.
– Ну, что тебе?
Под рукой Ванзарова кряхтел и выл Марко, товарищи его вот-вот бросятся, в окна кухни смотрели напуганные повара, метрдотель выглядывал в дверную щель, дул ледяной ветер. Свободной рукой Ванзаров снял шляпу и отдал поклон.
– Мадам Штальберг, прошу вас уделить мне не более десяти минут, – сказал он отменным светским тоном.
Вежливость в смеси с жесткостью произвела впечатление. Мужчины не знали, как себя вести, то ли биться за старшего, то ли попросить рублик, а женщины с интересом рассматривали дерзкого незнакомца.
– Что надо? – без колебаний ответила Рада.
Ванзаров наклонился к затылку пойманного.
– Вы позволите мне поговорить с мадам Штальберг с глазу на глаз здесь же?
– Да! Да! – простонал Марко. – Пусти, леший…
Ослабив захват, Ванзаров указал цыганке на дальний конец двора, где начинались кусты. Закинув шаль, Рада пошла с королевским величием. Парни расступились перед ней. Ванзаров шел следом, слыша за спиной стоны Марко и цыганские проклятия.
Отойдя, сколько пожелала, Рада повернулась, скрестив на груди руки.
– Говори, – приказала она.
Ванзаров остановился так, чтобы между ними осталось расстояние больше вытянутой руки. Он представился, впрочем, не поминая полицейского чина.
– Для чего понадобилась тебе, Родион? – спросила Рада.
– Простите, не знаю вашего отчества, – сказал он.
– У цыганок отчества нет.
– Я обращаюсь к мадам Штальберг…
Она сверкнула глазами, в которых один барон уже утонул окончательно.
– Зови Радой.
– Благодарю. – Ванзаров поклонился так сдержанно, чтобы у всех, кто находился позади, не возникло желания броситься на выручку. – Вчера вечером в ресторане «Донон» в отдельном номере вы провели вечер с господином…
– Тебе какая печаль? – перебила она, не отводя взгляда. – Заплати, и тебя повеселю.
– Через несколько часов после того, как вы убежали из «Донона», господин Квицинский утонул в Екатерининском канале.
Рада мотнула головой, будто отгоняла комара, и вдруг засмеялась. Смех ее был звонкий и пронзительный, как бьющееся стекло. Было так смешно, что она согнулась и взмахнула концом шали, как крылом, ударив Ванзарова по глазам. На мгновение он ослеп, а когда смог видеть, цыганки и след простыл. Только шумели и ломались кусты, сквозь которые она убегала все дальше и дальше.
В погоню Ванзаров не пустился. Скрываться в столице негде.
На сырой земле там, где стояла Рада, что-то желтело. Он нагнулся и поднял фигурку, слепленную из воска. У человечка была голова без шеи, ручки и ножки. Глаза смотрели угольками. На животе торчала пуговица, а из головы росла прядь волос. У человечка не было рта, и казался он исключительно мерзким, как дурной сон после обеда.
41
Литейный проспект, 4
Бурцов дал себе слово, что последний раз взял помощника по протекции. Негодный юноша еще в полдень был отправлен в сыскную за Ванзаровым, а его нет до сих пор! Где можно шататься столько времени? Наверняка встретил по дороге приятелей, зашли в кофейную, и помощник забыл обо всем. Ну, ничего, надолго запомнит, что такое не выполнять поручения следователя по особо важным делам. Вылетит с теплого места, несмотря на заступничество отца.
Александр Васильевич злился на бездельника, которого пригрел под своим крылом, но, честно говоря, не совсем представлял, как повести разговор с Ванзаровым. Предлог вызвать его имелся, а вот снять рожок телефонного аппарата и телефонировать в сыск почему-то не смог. Робость или нерешительность следователю были незнакомы. Его сильно раздражала сложность ситуации, в которой оказался. Дошел слух, что со вчерашнего дня Ванзаров выполняет какое-то особое поручение охранки, что было совсем странно. Никаких признаков того, что чиновник сыска продолжает розыск machina terroris наперекор оскорбительному запрету Зволянского, не было. Неужели расчет оказался неверным, Ванзаров проглотил обиду и сделал то, что от него не ожидали: подчинился приказу? Если так, то Бурцов искренне не понимал, как должен выкручиваться из капкана, который сам устроил.
Мучиться в раздумьях было не суждено. В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Ванзаров. Петеньки Войтова при нем не имелось, если только тот не сложил помощника пополам и не засунул в корзину для бумаг. Бурцов не столько обрадовался удаче, которая сама ввалилась в кабинет, сколько насторожился. Ничего хорошего случайности не сулили. Тем не менее он выразил удовольствие внезапному появлению чиновника сыска. Зная, что Ванзаров не будет любезничать и впустую тратить время, Бурцов решил перехватить инициативу.
– Слышал, взялись помогать охранному отделению? – спросил он чрезвычайно равнодушно.
– Выполняю поручение полковника Пирамидова, – последовал ответ. Ванзаров сел, куда захотел.
– Похвально… Наша общая цель защищать и оберегать устои государства… В чем состоит поручение?
– Прошу простить, вы сами можете задать этот вопрос полковнику.
