По неосвещенной лестнице Ванзаров поднялся на свой этаж. Дверь в квартиру, которую снимал на квартирные, полагавшиеся чиновнику сыска, была закрыта неплотно. В щель пробивался свет. Приятных сюрпризов ждать не от кого, а воров Ванзаров не боялся, потому что они боялись и уважали его. Следовало познакомиться с незваными гостями. Ванзаров резко дернул дверную ручку, готовясь отразить нападение.
Начальник охранки сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Ворвавшемуся хозяину он кивнул. Ротмистр Мочалов и чиновник охранки Сокол держались позади него довольно мирно.
– Добрый вечер, Родион Георгиевич, – сказал полковник, не меняя позы.
Нужно было несколько секунд, чтобы логика подготовила ответы. Ванзаров неторопливо снял и повесил пальто со шляпой, подхватил второй стул, из имевшихся в квартире, и сел напротив Пирамидова.
– К сожалению, не могу предложить чаю, – сказал он. – Кухарки не держу, завтракаю в трактире. Здесь в основном ночую.
– Похвальная усидчивость. В таком случае сразу жду вашего признания.
Ванзаров тоже закинул ногу на ногу, чтобы не давать полковнику фору.
– В чем должен сознаться: в убийстве Квицинского или в том, что скрыл machina terroris?
Пирамидов знал, что разговор будет нелегким, и готовился к нему, заранее просчитывая возможные варианты. Он и подумать не мог, что Ванзаров смешает его карты и сам пойдет ва-банк. Как будто предвидел или знал. Что ж, если кулаками Мочалова и застенками крепости не запугать, придется действовать иными методами.
– Господа, прошу обождать на лестнице, – отдал он команду, не повернув головы.
Мочалов переглянулся с Соколом. Они условились об ином развитии событий: у ротмистра кобура расстегнута, а пиджак Сокола топорщит рукояткой револьвера.
– Даю слово, господа, с полковником ничего не случится, – помог Ванзаров. – А прыгать с третьего этажа мне лень. Да и поздно уже, извозчика не сыскать.
Подождав, когда за подчиненными затворилась дверь, полковник переменил ногу. Теперь носок левого сапога был нацелен на Ванзарова.
– Родион Георгиевич, вам известно, что я не питаю к вам дружеских чувств и этого не скрываю, – начал полковник. – Более того, считаю, что вас давно следует приструнить. Это не мешает отдавать дать вашему уму и прочим качествам полицейского. Однако сложилась ситуация, которая требует от вас однозначных, правдивых и убедительных ответов.
– Мне неизвестна ситуация, о которой вы говорите, – ответил Ванзаров, разглядывая, что за предмет прячется под дерюжкой у ножки стула.
– Не верю, что вы способны врать. Такая глупость не в вашем характере. Предположу, что заигрались, проявили к делу интерес больший, чем вам положено. Или вами играют, как пешкой.
– Господин полковник, если ждете от меня ответов, предъявите ваши обвинения, прикрытые тряпочкой.
Эффект, на который рассчитывал Пирамидов, был подпорчен. Тем не менее он скинул дерюжку и подтолкнул вперед новенький саквояж.
– Как объясните, что этот предмет мы нашли у вас в прихожей у вешалки?
– Разрешите взглянуть, что я прятал?
Носок сапога сдвинул саквояж к чиновнику сыска. Ванзаров поднял и раскрыл. На ручке болталась дорожная бирка с фамилией владельца, внутри в беспорядке сложены фотографии и тетради, густо исписанные быстрым почерком. Ничего нового в находке не было: эти фото и записи Ванзаров осматривал в кабинете Иртемьева еще несколько дней назад. Только не знал, что у господина медиума имелся еще один саквояж.
– Жду объяснений, – напомнил полковник.
Изучать снимки и бумаги не имело смысла. Ванзаров повертел саквояж, который не знал дороги, застегнул и отодвинул от себя. Саквояж встал барьером, который разделил их.
– Рассказать, как эта вещь оказалась у меня? – спросил Ванзаров.
– И постарайтесь не врать.
– Не имею такой привычки, господин полковник. Есть простое логическое объяснение: его подкинули вчера ночью.
Пирамидов ответил саркастической улыбкой.
– Неужели подкинули? Кто же посмел?
– Только факты. Саквояж вы нашли в прихожей. Вопрос: почему бы мне не спрятать получше, например засунуть в холодную плиту? Потому что гость не хотел терять время и снимать сапоги. Ночью шел дождь, на улице слякоть. Следы от сапог я бы сразу увидел. А от двери удобно подбросить саквояж под вешалку в прихожей. Где вы и нашли. Замок мой можно открыть булавкой.
– Как же вы с вашей наблюдательностью не заметили посторонний предмет в прихожей? – спросил полковник, расставляя гибельную сеть.
– Эту ночь провел в засаде в квартире Иртемьева, – ответил Ванзаров. – Вместе со старшим филером Курочкиным. Можете его опросить.
В ловушке оказалась солидная дыра, в которую хитрец юркнул. Полковник буквально ощутил, как он выскальзывает у него из рук.
– А кто вам позволил проникать в квартиру Иртемьева? – строго спросил он.
– Вы, господин полковник. Дали санкцию задавать любые вопросы и совершать любые действия для розыска убийцы.
Крыть было нечем. Действительно, Пирамидов сам развязал руки чиновнику сыска. О чем уже пожалел.
– Какое отношение квартира… – Он запнулся, чуть не проговорившись, кому она теперь принадлежит. – Квартира господина Иртемьева имеет отношение к гибели Леонида Антоновича?
– Логическое допущение, – ответил Ванзаров. – Квицинский мог без вашего ведома проникнуть туда ночью и провести негласный обыск, после чего попался убийце.
Вывод был столь прост и укладывался в привычку Квицинского действовать как ему вздумается, что полковник чуть не согласился. Но вовремя сдержался.
– А почему утром не доложили? – раздраженно спросил он.
– Потому что не было конкретных результатов. Докладывать было нечего.
Нельзя было вот так запросто отдать Ванзарову одну из козырных карт. Пирамидов привык играть до последнего.
– Неужели из одного предположения совершили взлом, да еще в присутствии филера?
– Никак нет, – служебно-дисциплинированно сказал Ванзаров. – Имелись факты.
– Какие еще факты!
– Муртазина сообщила, что видела по ночам огоньки в окнах Иртемьева. Думала, что это спиритические явления. Она ошибалась. Сегодня ночью мы с Курочкиным задержали вора Сямку, который рассказал, как его приятели несколько раз проникали в квартиру, пытаясь совершить кражу, но ими овладевал страх, и они сбегали без добычи. Причина страха не привидения, а тот, кто был в квартире. Вероятно, использовался гипноз. Не знаю другого случая, чтобы лучшие воры столицы не смогли разделать пустую квартиру. Сямка под арестом в 3-м Казанском участке, можете допросить лично. Из квартиры Квицинского вышел без четверти восемь, и меня видел городовой, Ермыкин, кажется, после чего сразу направился в дом к Муртазиной.
