– Что же от меня требуется? – спросил он самым невинным образом.
Адель Ионовна сложила на груди ручки.
– Милый, милый Владимир Михайлович! Могу упасть вам в ноги и упросить отпустить вашу арестантку, уж не знаю, что она натворила, на один вечерок к нам. Под вашим надзором, разумеется… Иначе пан Гузик откажется проводить сеанс…
«А вся вина падет на голову начальника охранки», – невольно подумал Пирамидов. С другой стороны, какой шанс. Оказать личную услугу Александру Ильичу. Такое, возможно, нельзя упускать. Охрану обеспечить несложно: муха не пролетит. Да и побывать на глазах высшего начальства не мешает: показать, что тоже интересуется спиритизмом. Риска никакого, одна карьерная выгода.
– Даже не знаю, что и сказать. – Для начала полковник изобразил тягостные раздумья. – Дело нелегкое, трудное дело и опасное…
– Ну, милый Владимир Михайлович! Помогите… Век не забуду вашего участия…
Испытывать нервы дамы, тем более супруги Александра Ильича, не следовало. Повздыхав, Пирамидов согласился, за что получил поток благодарностей и комплиментов. Мадемуазель Крашевскую надо было привезти минут за десять до начала сеанса. Начало – в девять вечера. Только сохранить в глубокой тайне.
На прощание ему дали поцеловать ручку.
Проводив гостью, Пирамидов подошел к окну. Наблюдая, как Адель Ионовна села в частный экипаж и отъехала, он подумал: как странно играет случай. Квицинский хотел прыгнуть высоко, а нырнул на дно канала. А ему нежданно-негаданно выпал шанс, о котором трудно мечтать. Вот только вопрос: вдруг Крашевская откажется?
На этот случай имелся ротмистр Мочалов. Уж он сумеет убедить.
52
Дом на Казанской
В любой другой ситуации пристав показал бы, кто хозяин в 3-м участке Казанской части, а где место сыскной полиции. Сейчас у него попросту не хватило духу. Ворча и обижаясь, он согласился, чтобы Ванзаров увел профессора в кабинет. Сам же он остался с мадам Тихомировой обсуждать планы ее путешествия, и, обещая разыскать горничную Наталью, он окончательно убедился, что бедная женщина не в своем уме.
Тихомиров старался держаться уверенно. То есть делал вид, что Ванзаров просто гость, которому было предложено кресло. Профессор вежливо обождал, пока чиновник сыска сядет первым, и устроился на другом кресле, чувствуя, как вспотела спина.
– Чем вызван внезапный визит? – все еще играя в светские манеры, спросил он.
– В вашем доме совершено убийство, – ответил Ванзаров, глядя в переносицу профессора.
– Убийство? – выразил сомнение Тихомиров. – К счастью, Ирина Николаевна вполне жива. Не скажу, что здорова…
– А что с ней?
Профессор замялся.
– Видите ли, есть темы, которые касаются врачебной тайны…
– Сейчас не та ситуация, чтобы хранить тайну.
– Да что случилось? – вскрикнул Тихомиров, подскочив и снова прижавшись к спинке кресла.
– Примерно два часа назад ваша супруга подошла к вашей горничной и ударила ее ножом по горлу, – начал Ванзаров, следя за тем, как сплывают с лица профессора остатки самоуверенности. – Наталья упала на кухне и умерла от обширной потери крови. Как врач, вы понимаете, что такое ранение смертельно. Взяв простыню, Ирина Николаевна завернула в нее тело, после чего вынесла на лестничную площадку. Затем два чемодана и корзину, совершенно пустые. Она собралась в путешествие. Чемоданы и куль с телом спустил вниз сын домовладельца. Случайно заглянув внутрь, до сих пор не может прийти в себя. Для неподготовленного человека труп с разрезанным горлом – зрелище тяжкое.
Тихомиров готов был провалиться сквозь кресло. Такого чуда не случилось. Он замер.
– Невозможно, – пробормотал он.
– На виновность вашей жены указывают, кроме очевидных фактов: во-первых, кровавые следы от ее ботинок на лестнице и в гостиной, следы высохшей крови на ее платье, – продолжил Ванзаров, не обращая внимания на глупости. – Поэтому главный вопрос, где были вы, Алексей Игнатьевич, последние три часа.
– Меня не было дома с вечера! – слишком поспешно ответил профессор и понял, как погорячился. – То есть я был занят с пациентами…
– Мадам Квицинская будет готова подтвердить, что провели у нее ночь?
Лицо Тихомирова пошло пунцовыми пятнами, он хотел выразить глубочайшее возмущение и даже протест полицейскому хамству. Но вместо этого издал звук, как будто в ведре трясут камешками.
– Это… Это… Неслыханно…
– Если у вас нет алиби, то в убийстве горничной появляется второй подозреваемый, – сообщил Ванзаров. – У вас есть алиби, господин Тихомиров?
Тихомиров обреченно кивнул.
– Только умоляю вас. – Он молитвенно сложил руки, хотя и был атеистом. – Умоляю использовать эти сведения только в крайнем случае. Ольга Сергеевна не должна быть причастна к этому ужасному происшествию… Но самое главное: завтра празднование юбилея моей научной деятельности… Столько сил, столько хлопот, нельзя, чтобы труды пошли прахом…
Несмотря на европейскую славу, профессор был жалок и в чем-то омерзителен.
– В таком случае, убийца определен, – сказал Ванзаров без всякого сожаления.
– Но почему… Почему вы делаете поспешные выводы, господин полицейский…
– Потому что Ирина Николаевна могла запачкаться в крови и попытаться вынести тело, чтобы спасти вас. Если бы вы убили горничную. Но вы провели ночь, исцеляя пациентку и готовясь к юбилею.
Профессор шмыгнул носом, в глазах его показались настоящие слезы. Он как-то сразу потерял лоск и состарился лет на десять, что делают с человеком безвольно поникшие плечи.
– Как вы жестоки, господин Родион Георгиевич, – проговорил он.
Обсуждать методы сыскной полиции Ванзаров не собирался. Особенно с этим господином.
– Ваша супруга ждала гостей вчера вечером или сегодня утром? – спросил он.
Промокнув глаза шелковым дамским платочком, наверняка – сердечный подарок, Тихомиров издал мучительный вздох.
– Могу повторить: моя жена – тяжело больной человек…
– Чем она страдает?
– А разве не видите, со всей вашей хваленой проницательностью? – вскрикнул профессор.
Ванзаров видел. Но лучше бы в этом сознался допрашиваемый.
– Следует сделать вывод, что Ирина Николаевна страдает от пьянства. Тяжелого пьянства. Почему не помогли ей?
Как перед клятвой, Тихомиров положил руку туда, где под пиджаком у него было сердце. Или что-то вроде того.
– Сделал все, что возможно… Пять или шесть сеансов гипноза – и все без толку…
Спрашивать: «А почему не обратились к другим гипнотистам, да хоть к Токарскому?» – не имело смысла. Что же за гений психиатрии, который не может вылечить свою жену от запоя? Нет, такому пятну не место на безупречном облике профессора… Допрос можно было считать оконченным.
