Погорельский предложил витиевато и путано описать заслуги Тихомирова в области изучения гипноза, но так, чтобы никто ничего не понял. Сам он, как ученик профессора, был уверен, что заслуги есть, только о них не совсем осведомлен. Дело сдвинулось с мертвой точки. Было написано три предложения речи, когда в редакции объявился гость. Прибытков совсем не обрадовался ему и почти грубо заявил, что они чрезвычайно заняты и не могут уделить время.
– У меня для вас сюрприз, Виктор Иванович, – сказал Ванзаров, при этом кивнув Погорельскому.
Что такое сюрпризы от чиновника сыска, Прибытков знал не понаслышке. Предпочел бы обходиться без них. Всегда. Однако любопытство, известный бич не только классических ученых, дернуло его за язык.
– Что за сюрприз? – спросил он.
И тут же на столе перед ним появился восковой человечек. Вещица была чудо как хороша.
– Откуда у вас это? – спросил Прибытков, с благоговением беря в руки куколку.
– Простите мою безграмотность, но что это такое? – ответил Ванзаров в своей манере.
– О, это предмет практической магии. Во времена Теофаста фон Гогенхайма, известного как Парацельс, называлась «мумией». Использовался, чтобы исцелять болезни или причинять вред на расстоянии. Одной этой мумии было достаточно, чтобы отправить женщину на костер, как ведьму. Чрезвычайно редкая вещица. Прелестная, не правда ли, доктор?
Погорельский выразился в том смысле, что примитивные народные суеверия не его тематика. То ли дело животный гипнотизм…
– Это подарок? – спросил редактор, пряча куколку в ладонях и прижимая к груди.
– Редкую и старинную мумию меняю на фотографию Янека Гузика, – ответил Ванзаров.
У Прибыткова имелся снимок молодого медиума с дарственной надписью. Расстаться с ним было тяжело. Но если выбирать между обладанием мумией и фотографией… В конце концов, приедет Гузик еще в Петербург, не пожалеет автографа для журнала…
– Зачем вам снимок пана Гузика? – на всякий случай спросил Прибытков.
– Знакомая родственница, увлеченная спиритизмом, попросила. Популярность – страшная сила, косит барышень, – ответил Ванзаров не моргнув глазом.
Торговаться было бессмысленно. Сделка совершилась. Редактор получил старинную вещь магического ритуала, а в карман Ванзарова отправилась фотография.
– Слышали, что в Петербург с Урала привезли черное зеркало для занятий спиритизмом? – спросил он.
Прибытков откровенно поморщился, будто ненароком проглотил нечто неведомое.
– Вы о фабриканте с выставки в Соляном городке?
Блестящую догадку Ванзаров подтвердил.
– Откровенное шарлатанство! – заявил редактор. – Мало найти и отполировать черный камень до зеркального блеска. Надо наделить его силами… А это глупость для нервных барышень. Кстати, они к этому, как его…
– Зосимову, – подсказал Погорельский.
– Да, Зосимову, так и валят толпой. Смешно смотреть. Этот уральский господин никогда не слышал о черном зеркале доктора Джона Ди, которое помещалось в кармане камзола, но открывало путь в такие миры, о которых подумать страшно…
– Следовательно, обман? – спросил Ванзаров.
– Обман чистой воды. Прошу простить, рад продолжить беседу, но мы с Месселем Викентьевичем чрезвычайно заняты…
Несмотря на занятость, Ванзаров попросил доктора уделить ему несколько минут и вышел с ним в большой зал редакции, где проводились собрания спиритического кружка и даже спиритические сеансы.
– Когда вы познакомились с Квицинским?
Вопрос был настолько неприятен, что Погорельского малость передернуло.
– Прошу вас потише, – ответил он. – Виктор Иванович терпеть не может подобных господ. Не знакомился я с ним. Профессор Тихомиров попросил оказать услугу. Отказать учителю я не мог… Когда Квицинский прислал записку, было поздно отказываться. Да только он не прибыл в назначенное время. Мы как раз с Токарским от вас вышли, я к себе на Литейный поехал. Успел вовремя, а этот господин не изволил прибыть…
– Что от вас требовалось?
– Провести гипноз над некой дамой, которая содержалась в крепости. Другие подробности мне неизвестны. Квицинский обещал сообщить при личной встрече. И не прибыл…
Требовалось лишнее мгновение, чтобы увидеть ситуацию с новой стороны.
– Разве Квицинский не назвал фамилию Муртазина? – спросил Ванзаров.
Доктор уверенно помотал головой.
– Нет-нет. А эта мадемуазель… помнится, с Лебедевым снимали с нее электрофотографию, заявилась ко мне дня три назад. Потребовала, чтобы провел над ней гипноз и выяснил, что она забыла. Я согласился, начал вводить ее в гипноз, тут она вскакивает и заявляет: все вспомнила. Гипноз более не нужен. А вот могу ли я поехать с ней и погрузить в гипноз некую даму? Еще деньги сует. Фантастично! Но я, конечно, отказался. Еще чего не хватало…
Ванзаров думал. Сейчас это было самое важное. От мыслей его оторвало вежливое покашливание.
– Господин Ванзаров, так мне придется ехать в крепость?
Что тут скажешь?
– Считайте, что господин Квицинский свою просьбу отменил.
Знаток природного магнетизма вздохнул с облегчением.
– Вот и оказывай после такого любезность учителю, – сказал он.
– Кстати, у вас в приемном кабинете случилось явление непознанных сил, как в «Ребусе» и у Клокоцкого? – спросил Ванзаров.
Погорельский заверил, что у него полный порядок. Спиритические силы понапрасну не беспокоят.
62
Гороховая, 2
Пирамидов с подозрением относился к интуиции. Чувство это считал самообманом, которому нельзя доверять. Он научился распознавать ложь и не нуждался в ненадежной помощи. Полковник тщательно заглушал любые предвидения или предчувствия, упрямо доверяя только фактам, особенно тем, что были получены на допросе.
Однако сегодня его не покидало странное чувство, незаметное и потому неприятное. Ему показалось, что совершает серьезную ошибку. Пирамидов не мог взять в толк, откуда эта странная мысль взялась и проникла в его уставшую голову. Не было веских причин беспокоиться об ошибке. Все действия он тщательно продумал, не позволяя случайности спутать планы. Конечно, поставленная цель пока не достигнута, но движение к ней не прекращается. Его люди трудились ради того, чтобы найти загадочный аппарат Иртемьева, и нет сомнений: найдут. То, что Квицинский плетет заговор, полковник понял давно и вовремя принял меры. Предательство раскрыто и не представляет угрозы, а козыри мертвого помощника теперь у него на руках, и он сыграет блестяще.
На всякий случай, перебрав возможные дела, которыми охранка занималась, Пирамидов пришел к выводу: источник непонятной угрозы может быть только один. Он мог сильно недооценить Ванзарова. Думал, что чиновник сыска скрытничает, чтобы заполучить первым машину страха и предоставить ее своим покровителям. Теперь дело представляется куда опасней: Ванзаров ничего не ищет. Он мог войти в сговор с Квицинским ради того, чтобы уничтожить полковника. Не по собственной злой воле, а по просьбе недоброжелателя, который давно мечтал свалить Пирамидова с должности. Господин этот служил в Министерстве внутренних дел и был ему хорошо известен. Как же сразу не понял: доверие Квицинского к Ванзарову, разговоры о джентльменском договоре – не наивность, а измена… А наглый обман с прибором доктора Барадюка, который Ванзаров подсунул, – не глупость, а часть точного расчета. Все указывает: Ванзаров должен был помочь Квицинскому сбросить полковника.
