– Это почему же?
– Профессор Тихомиров выступил с разоблачением себя, опрокинул на голову керосиновую лампу и сгорел.
Подброшенная голубка взлетела из рук и понеслась к своему голубку.
– Врешь? – проговорил Марджаров, шагнув ближе и обдав запахом чего-то столь омерзительного, что лучше не знать.
– Не имею привычки врать, – ответил Ванзаров.
– Ну, тогда есть в мире справедливость! – сказал Марджаров и помахал руками, изображая буддийское приветствие.
Отказавшись выпить в честь такого великого события какой-то редкой настойки, привезенной из Голландской Азии, Ванзаров вышел на свежий воздух и долго еще прочищал легкие, пока извозчик вез его в цивилизованный мир, подальше от птичьих джунглей.
75
Офицерская, 28, и далее
Подробные дела хранились в архиве департамента полиции на Екатерининском канале. В библиотеке сыскной полиции держали краткие отчеты за год. Пересмотрев отчеты с 1872 по 1875 год, Ванзаров нашел в 1874 году приговор по делу ячейки народников, раскрытую в Императорской медико-хирургической академии. Среди пяти бывших студентов, которых приговорили к разным срокам тюремного заключения, и двоих, кого осудили на каторжные работы, фамилия Зосимова не значилась.
Очень вовремя появился Курочкин, и не один. Он привел господина Локасевича, который держал заведение на Гороховой, 6.
Парикмахер, чрезвычайно довольный вниманием к его персоне, рассказал забавный случай. Дня три назад к нему заглянул приятный господин с молодым человеком. Он показал точно такую фотографию и попросил своего юного спутника причесать и завить так, чтобы он походил на портрет. Что было не трудно. Несколько взмахов ножницами, и щипцы для завивки усов сделали из юноши ну почти точную копию его ровесника на фотографии. Господин Локасевич уверял, что юноша плохо понимал по-русски, зато обменивался со своим старшим товарищем фразами на польском, которые парикмахер еще до конца не забыл. За работу он получил хорошие чаевые сверх прейскуранта и совершенно забыл милый случай, если бы сегодня вновь не увидел знакомую фотографию.
Парикмахер был так болтлив и так хотел угодить полиции, что Ванзаров попросил Курочкина снять с него показания, чем сильно удивил старшего филера: показаниями он никогда не занимался.
Получив обратно фотографию Гузика, Ванзаров выскочил на Офицерскую. Как обычно, когда нужны, извозчиков не было. Час уже поздний. Надеясь на свои ноги, которые не только волка, но и чиновника полиции кормят, он за десять минут добрался по темным улицам до Гороховой.
В приемной охранного отделения откровенно скучал чиновник Сокол. Увидев Ванзарова, он отбросил нелегальную газету, которую с интересом изучал.
– Надо же, сам объявился! – обрадовался Сокол. – А господин полковник чуть вас в розыск не объявил…
– Был занят изучением гипноза, – ответил Ванзаров.
Сокол разглядывал его с недоверчивым интересом.
– Что с вами случилось?
– Неудачно подстригся… Могу пройти к господину Пирамидову?
В ответ ему пожали плечами.
– Так ведь нет никого…
– Где найти господина полковника? Дело не терпит отлагательств.
– Ну, как вам сказать. – Сокол не знал, может ли сообщить конфиденциальную информацию. – Особое мероприятие.
– Господин полковник предоставил мне полномочия задавать любые вопросы, кому сочту нужным. Прошу сообщить, где он.
Чиновник счел довод вполне убедительным, во всяком случае будет чем оправдаться.
– Повез некую Крашевскую из крепости на спиритический сеанс.
– Это идея господина полковника?
– Да что вы! – Сокол усмехнулся такой наивности. – К нам ведь приезжала мадам… – он назвал фамилию Адели Ионовны. – Лично просила.
– Для чего ей Крашевская?
– Будет исполнять роль магнетизера, уж не знаю, что это такое. Наш Леонид Антонович покойный рассказывал что-то, да мне ни к чему. Ох, доложу вам, и задала эта полька нам мороки: и это ей подай, и то… Обед из «Донона», платье из салона.
– Сеанс с Янеком Гузиком проходит в доме на Таврической в квартире… – Ванзаров назвал фамилию, которую просто так не следовало поминать, чем по-настоящему удивил Сокола.
– Откуда вам известно, это же большой секрет…
– Во сколько начало?
– В девять.
На часах было без пяти минут девять…
Провидение должно смилостивиться и послать на Гороховую извозчика.
Иначе не успеть…
76
Дом на Таврической
Полковник сидел в карете и посматривал вдоль улицы. Таврическая была пуста, если не считать двух сотрудников охранки в штатском, которые держали под наблюдением парадный подъезд дома. Мочалов с поручиком Занкевичем дежурили на лестничной площадке у дверей квартиры. Еще четверо вооруженных жандармов скрывались в закрытом экипаже сразу позади кареты полковника. Меры предосторожности приняты чрезвычайные. Муха не проскочит. Пирамидов убеждал себя, что беспокоиться не о чем, но смутная тревога то и дело сжимала сердце мягкими коготками, хотя разумных причин не было. Пока все шло на удивление гладко.
…Капризами Крашевская больше не донимала. Перед выездом попросила дать ей полчаса побыть в одиночестве, чтобы собрать силы, нужные для спиритического сеанса. В карету, которую подогнали к самому выходу из равелина, села послушно. Пирамидов отказался от тюремной перевозки с зарешеченным окном, которая обращает на себя внимание. Из каретного заведения он вызвал ничем не примечательную бричку, с небольшими окнами, закрытыми занавесками. Сам сел рядом с арестованной, Мочалов с Занкевичем поместились напротив. По дороге Крашевская вела себя смирно, сидела, опустив голову, не обращая внимания на «страшные» взгляды, которыми поражал ее Мочалов. Прибыли ровно без четверти девять. Сотрудник в штатском и жандармы были на месте. Пирамидов счел, что ему не слишком выгодно лично передать Крашевскую участникам сеанса: остаться он не сможет, а выглядеть прислугой, который исполнил поручение и удалился, неправильно. Арестованную до двери довели Мочалов с Занкевичем, полковник остался ниже на пролет лестницы. Когда дверь за ней закрылась, он еще раз напомнил: быть начеку. Каждого, кто будет спускаться или подниматься по лестнице, встречать как возможную опасность. Оружие держать наготове. В случае малейшего шума из квартиры поднимать общую тревогу.
Распоряжения даны, посты расставлены. Любая случайность исключена. Почему же тогда так трудно течет время…
Пирамидов взглянул на часы: сеанс только начался. Сколько продлится, никому не известно. Квицинский рассказывал, что не менее часа. Но это целиком зависит от способностей медиума: насколько сильными будут проявления спиритических сил. Значит, еще ждать и ждать… Полковнику захотелось выбраться из тесного нутра кареты, похожего на карцер. Толкнув дверцу, он вышел на ледяной ветер. Непогода разыгралась, летел мелкий мокрый снег, вода в Неве и каналах поднималась, готовя очередное наводнение, как раз перед зимой.
