Со времен Павла I очки в России находились под запретом. Судя по всему, это правило ввела супруга Павла I императрица Мария Федоровна, которая сама была близорука. До нее, по всей видимости, со зрением у Романовых было все в порядке, за исключением возрастной дальнозоркости.
У дам в конце XVIII века становятся популярны «оптические веера». Наиболее ранние из них имели линзы, вставленные в ручки. Впоследствии они перекочевали непосредственно на раздвижное опахало – это позволяло застенчивой леди наслаждаться интересующим ее зрелищем, одновременно прикрывая лицо. Такого рода веера были особенно распространены при французском дворе. В 1782 году, когда Павел – наследник российского престола – посетил Францию под именем графа дю Нор (графа Северного), молодая королева Мария-Антуанетта, приглядевшись к супруге Павла Петровича, дружелюбно молвила ей: «Мне кажется, графиня, что у нас с вами одинаковый недостаток – близорукость. Против него у меня вделана в веер лорнетка – поглядите, по глазам ли она вам будет?» Вслед за этим августейшей гостье был преподнесен роскошный веер, украшенный бриллиантами.
Для правителей России и их родных слабое зрение становилось проблемой, поскольку на рубеже XVIII – начала XIX века при императорском дворе сформировалась неписаная традиция этикета, запрещавшая ношение очков.
Запрет существовал и после смерти Павла. Если дома еще можно было ими пользоваться, то на людях это было чревато крупными неприятностями.
Российский император Александр I, у которого с детства левый глаз плохо видел, активно пользовался лорнетом. «Я заметила, что император наблюдал за нами при помощи маленького лорнета, который он всегда прятал в рукаве своего мундира и часто терял», – вспоминала одна светская дама. Действительно, лорнет часто выпадал из-за обшлага мундира рассеянного императора и едва ли не ежедневно разбивался. Одна из разбитых лорнеток Александра Павловича хранится в Оружейной палате.
В собственных комнатах императора Александра I в Екатерининском дворце Царского Села хранятся два лорнета, принадлежавшие этому монарху. Графиня С. Шуазель-Гуфье вспоминала, как она вместе с императором ползала по полу в поисках потерявшегося лорнета: «Прежде чем проститься со мной, государь поднялся и, не говоря, что он ищет, стал внимательно осматривать пол во всех углах гостиной. Я поставила лампу на ковер и тоже стала искать потерянный предмет: оказалось, что государь искал небольшую лорнетку, которой он обычно пользовался и которая упала к моим ногам под стол… она была из простой черепахи, без украшений». В наше время было проведено исследование лорнетов Александра I. На одном сила очковой линзы была определена минус 3.25, на другом минус 3.75. У Александра I была миопия средней степени. Можно предположить, что император преимущественно пользовался лорнетами для работы с документами, поскольку они позволяли ему вполне комфортно читать документы на расстоянии 30–40 сантиметров от лица.
Роман Дмитрия Мережковского «Александр Первый» начинается со слов: «Очки погубили карьеру князя Валерьяна Михайловича Голицына». Дядюшка расспрашивал его: «Поди-ка сюда, карбонар! За ушко да на солнышко. Расскажи, чего напроказил? Что за история с очками? А? Весь город говорит, а я и не знаю». Преступление же состояло в том, что Валерьян Михайлович за время пребывания за границей позабыл реалии родных мест и появился в очках при дворе.
Начиная с 1810 года лорнирование в общественных местах стало считаться предосудительным. Прямое рассматривание другого человека осуждалось этикетом, и взгляд через очки приравнивался к подобной бесцеремонности. В качестве мер по борьбе с безнравственностью в начале XIX века в России ношение очков было запрещено всем лицам в форме, и лишь в неофициальной обстановке офицерам и студентам разрешалось пользоваться лорнетом.
В свете также допускался лорнет, который можно было ненадолго поднести к одному глазу. Но и здесь следовало соблюдать осторожность. Смотреть на окружающих в лорнет считалось своего рода вызовом.
Все хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам,
Двойной лорнет скосясь наводит
На ложи незнакомых дам, —
писал Пушкин, явно ставя – в соответствии с этикетом своего времени – в один ряд и пользование лорнетом, и оттаптывание чужих ног.
Лермонтовский Печорин дерзко разглядывал княжну Мэри: «Я навел на нее лорнет и заметил, что… мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку. И как, в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскую княжну?»
Лорнет использовали и для флирта, который в этом случае мог принять рискованно откровенную форму. «Предположим, вы намерены засвидетельствовать даме свое восхищение ее прелестями… Когда вы поднимаете ваш лорнет, она догадывается о благоприятном впечатлении, произведенном ею на вас. Она обращает на вас внимание. После этого вы подаете ей знак глазами, что придает вам интригующий вид. О вас решат, что благодаря лорнету вы оценили каждую деталь и досконально рассмотрели очертания под одеждой», – писал в 1841 году Ф. Дерьеж.
А.И. Михайловский-Данилевский (1789–1848) – генерал-лейтенант, сенатор, русский военный писатель, историк, автор первой официальной истории Отечественной войны 1812 года, написанной в 4 томах по заданию Николая I
Е.Ф. (Георг Людвиг) Канкри́н (1774–1845) генерал от инфантерии, министр финансов России в 1823–1844 годах. В 1839–1843 годах провел денежную реформу. Был сторонником использования потенциала крестьянской общины для развития сельского хозяйства в направлении создания там, где это возможно, крупных коллективных хозяйств
В России отношение к лорнированию было далеко не терпимым.
Иосиф Бродский в своем «Литовском дивертисменте», написанном в начале 1970-х, не смог найти другого предмета, который бы так точно символизировал минувшую эпоху:
Родиться бы сто лет назад
и сохнущей поверх перины
глазеть в окно и видеть сад,
кресты двуглавой Катарины;
стыдиться матери, икать
от наведенного лорнета.
Для ношения очков следовало иметь особые заслуги перед государством. Сам император решал, для кого можно сделать исключения, кому можно позволить пользоваться в обществе очками. В числе счастливчиков – именно волей царя – в частности, оказались министр финансов Егор Францевич Канкрин и сенатор и писатель Александр Иванович Михайловский-Данилевский.
При Александре I и Николае I самым известным придворным владельцем очков был министр иностранных дел граф К.В. Нессельроде, получивший санкцию на ношение очков лично от Александра I. Современники, описывавшие облик графа, непременно упоминали его очки: «Черты лица его были тонки, нос с заметным горбом, сквозь очки сверкали удивительные глаза». Впоследствии даже сложилась присказка: мол, Николай I рассматривал внешнеполитические проблемы через «очки Нессельроде».
