Позади остались высотки, вдоль дороги зарядил лес, могучие тёмные ели стояли, сплотившись между собой бок о бок, как тридцать три богатыря из пушкинской сказки. Влада сзади тихонько мурлыкала замысловатый мотив.
– Спой погромче, – попросил ее Никита.
– Зачем?
– Красиво. Хочу послушать. Мне не хватало твоего пения.
– Надо же, – язвительно произнесла она, но громкость прибавила.
Никита крутил руль и наслаждался звучанием ее серебряного голоса. Какая дурочка! Ей бы учиться и учиться. Могла бы стать настоящей певицей. И деньги он ей дал, а она потратила их неизвестно на что.
– Куда ты дела деньги? – спросил он, не удержавшись.
– Какие деньги?
– Не придуривайся. Я дал тебе денег на учебу в колледже, но ты там не появлялась. На что ты их потратила?
– Если я скажу на что, думаешь, тебе от этого станет легче?
– Ты настоящая нахалка! – рассердился Никита. – Почему я тебе помогаю, не пойму?
– Потому что ты мой дед. Уймись, хватит меня пытать. Мне и так несладко пришлось, еле ноги унесла. А тут ещё ты со своими расспросами.
– На моем месте любой бы доставал тебя расспросами. Не забывай, моя жена…
– Да не убивала я твою жену! – крикнула Влада. – Не убивала!! Ясно тебе? Она сама упала!
– А зачем ты пришла пораньше в тот день? Ты же говорила, что будешь вечером. А убежала почему? А…
Влада сжала руками виски.
– Замолчи! Я все равно не смогу тебе ответить. Ты должен мне поверить, просто поверить, и все. Я ведь твоя внучка.
«Ты чудовище», – подумал Никита обречённо, но вслух ничего не сказал. Он продолжал крутить руль, подглядывая в навигатор, который обещал ещё два часа пути.
Им удалось добраться до деревушки засветло. Дом Лениных родителей действительно находился на отшибе, хотя и относился к посёлку. От остальных домов его отделяло поле и большой холм, поросший бурьяном. Никита направил машину в лес и вскоре остановился у низенького деревянного забора. Домик был тоже низенький, одноэтажный, но крепкий и ладный, как небольшой гриб-боровик. Сложенный из толстых брёвен, он стоял в глубине участка, окружённый тремя высокими соснами. Никита выпустил Шоколада, и тот с лаем понёсся в кусты.
– Тебе нравится? – спросил он Владу.
– Глушь какая-то. Разве тут можно жить?
– А почему нельзя? Вон колодец. Труба торчит, видишь? Значит, есть печь, ее можно топить. Есть вода, есть тепло. Что ещё нужно для существования? Сейчас оглядимся, и я в магазин съезжу, куплю продуктов.
– А я?
– А ты будешь дома сидеть. Тебе в деревню нельзя.
Влада печально понурила голову и пошла вслед за Никитой к крыльцу. Большой замок проржавел и долго не желал открываться. Никита Кузьмич уже испугался, что с места в карьер придется прибегать к помощи Лениного дяди, но ключ вдруг повернулся и дужка отодвинулась. Никита толкнул скрипучую тяжелую дверь, и они с Владой оказались в тёмных сенях. Отчетливо пахнуло сыростью, сверху им на головы посыпались какие-то опилки.
– Фу, гадость какая. – Влада потрясла кудрями, стараясь стряхнуть налипший мусор. – А воняет-то как! И почему мы не могли остаться в Москве? Сидела бы я в квартире, и все было бы шито-крыто.
– Я тебе уже много раз объяснял – тебя ищет следователь, – сухо проговорил Никита Кузьмич и толкнул другую дверь, ведущую в комнату.
Она оказалась неожиданно большой, с четырьмя окнами, плотно занавешенными пыльными шторами. В правом углу стояла настоящая русская печь, напротив неё – круглый стол, покрытый вышитой скатертью. В другой стороне примостились две старомодные, металлические кровати с высокими перинами и подушками. В целом это была настоящая деревенская идиллия, эдакий лубок для любителей старины. Влада прошлепала к кровати и с угрюмым видом уселась на покрывало.
– Чего ты расселась? – поддел ее Никита. – Нужно тут все прибрать.
– Как это?
– Очень просто. Принести воды из колодца, протереть пол, окна вымыть. А я пока займусь печью.
– Делать мне нечего, как воду таскать, – огрызнулась Влада, но все-таки поднялась и вышла во двор.
Никита услышал, как она гремит ведром. Сам он тоже вышел на улицу, отпер сарай. Там оказалось довольно много березовых дров. Никита засунул их в печь и поджег. Поленья весело вспыхнули. Влада тем временем орудовала шваброй с нанизанной на неё старой майкой, найденной в сенях.
Вскоре запах сырости ушёл, вкусно запахло деревом. Никита Кузьмич поставил на печь чайник, отыскал в старом деревянном буфете заварку и чашки. Они с Владой пили чай за столом вприкуску с кусочками рафинада – все, что удалось отыскать в закромах этого уютного, но заброшенного хозяйства. Шоколад за окнами лаял и атаковал кусты крыжовника. После долгой дороги и чая Никиту разморило.
– Может, ляжем уже? – спросил он Владу. – А в магазин завтра?
– Ляжем? Ты с ума сошёл! Только восемь часов. Я есть хочу!
– Опять? Ты же столько слопала в «Макдоналдсе»!
– Когда это было! Нет уж, вставай и езжай в магазин. А не то я пойду.
– Я тебе дам «пойду»! – Никита поспешно вскочил. – Никакого покоя с тобой. Ладно, сейчас съезжу. За псом следи, а то ещё убежит. Кто знает, вдруг в заборе дырки.
Он оделся и вышел из дому. На всякий случай оглядел забор, но тот был хоть и старый, но прочный. Никита снова сел за руль и через десять минут оказался у небольшого сельского магазинчика.
– Мы вообще-то до восьми, – недовольно встретила его продавщица, дородная тетка с заметными чёрными усиками над верхней губой.
– Пожалуйста, мне очень надо, – взмолился Никита Кузьмич.
– Всем вам надо, – грубо отозвалась продавщица. – Чего тебе? Пол-литра небось?
– Да нет. – Никита хмыкнул. – Мне хлеб, макароны, ножки куриные, сосиски. Ещё картошки, помидоров, зефира.
– Ого, сколько всего, – рассердилась тетка. – Эдак я с вами и до девяти не управлюсь.
– Пожалуйста, – снова попросил Никита Кузьмич. – Я отблагодарю. – Он протянул ей пятисотрублевку.
Продавщица тут же схватила ее толстыми пальцами и спрятала в карман несвежего халата.
– Ладно. Чего, говоришь? Макароны?
Тетка оказалась не такой уж стервозной. Пока завешивала товар, они с Никитой разговорились. Вера, так звали продавщицу, поведала ему свежие деревенские сплетни, а заодно призналась, что живет одна и очень скучает без мужика. Было очевидно, что Никита ей приглянулся, несмотря на солидную разницу в возрасте. Под конец разговора она уже вовсю улыбалась, кокетливо приподнимала чёрную бровь полумесяцем, а ее огромная грудь, обтянутая халатом, томно и соблазнительно колыхалась.
– Вы откуда будете? Я никогда вас тут не видала. Не местный?
