Более серьезные вопросы требовали более глубокого и трудного обсуждения. После того как Миранда узнала, что беременна, сценаристы знали, что она должна по крайней мере подумать об аборте. Обсуждение было сложным и заставило каждого высказаться на эту тему, часто обнажая двойственную позицию даже среди либеральных женщин, которые считали себя сторонницами «феминизма выбора». Во время этих дебатов они внезапно ощутили разницу между тем, чтобы быть сторонником выбора в теории, и реальностью, когда белая, богатая, привилегированная, независимая женщина хочет сделать аборт. Что еще больше усложняло дело, так это уверенность сценаристов в том, что Миранда должна родить ребенка для дальнейшего сюжета.
Ежедневно встречаясь в фургоне и в офисе Silvercup, сценаристы продолжали работу и в других местах. Если съемки проходили в Ист-Виллидже, то встречи – в ресторане во время обеда или ужина. Семеро коллег сидели за одним столом с Кингом, и у каждого из них была записная книжка, полная интересных идей и правок для сценария. Разговаривая, они часто слышали, как ньюйоркцы за соседним столиком болтают о самом последнем эпизоде «Секса в большом городе». Кто-нибудь обязательно слышал что-то про Кэрри или Саманту… а потом все замолкали, потому что им не терпелось услышать, что же скажут другие.
Когда дело доходило до назначения сценаристов после того, как сюжетные линии были закреплены, у Кинга было еще одно правило: дайте прочесть текст тому, у кого была самая яркая эмоциональная реакция на данную тему. Этот подход «злого крестного отца» подтолкнул многих женщин к противостоянию с их самыми закоренелыми комплексами с помощью сценариев, которые они писали.
* * *
По мере того как прошлые истории свиданий сценаристов стали основой для шоу, их реальная жизнь была такой же насыщенной. Роттенберг теперь жила с человеком, за которого она в конечном итоге выйдет замуж, что делало ее хорошим ресурсом для сюжетных линий, связанных с отношениями в паре. Но большинство оставались одинокими, их жизнь по-прежнему становилась материалом, который собирался и использовался, собирался и использовался. Их эксперименты со свиданиями в качестве испытуемых открыли вопиющий факт: они не были нормальными партнерами для свиданий. Как и Кэндес Бушнелл, они стали своего рода профессионалами. Их задачей было прийти на свидание и всколыхнуть чувства партнера. Это была эпоха, когда у всех была своя точка зрения насчет «Секса в большом городе».
Сценарист Элиза Зурицки пошла на свидание с одним парнем, с которым она не так давно познакомилась и провела несколько фантастических забавных встреч. Он еще не видел «Секс в большом городе», и она одолжила ему свои DVD. На следующем свидании уже было не до смеха.
– Должен признаться, я немного напуган, – сказал он.
– Это просто смешно, – сказала она. – Ничто из этого не реально. Это же телешоу. Вымысел.
Конечно, все было не совсем так. Но это уже не имело значения – роман прекратился.
Зурицки пришла к убеждению, что те мужчины, которые ей больше всего нравились, боялись быть высмеянными в будущем эпизоде «Секса в большом городе». И меньше всего ей нравились мужчины, которым хотелось встречаться со сценаристом из «Секса в большом городе», чтобы появиться в эпизоде.
Она пыталась лгать им. Но она не могла продолжать в том же духе. «Какой бы угрозой ни была успешная женщина раньше, теперь, работая во всемирно известном телевизионном шоу о сексе, она становится еще опаснее…» Ей только что исполнилось тридцать, и она хотела кого-нибудь найти. Но ее работа, которая в остальном была идеальной, отпугивала хороших мужчин.
Зурицки никогда не беспокоилась о своей личной жизни до «Секса в большом городе». Теперь она чувствовала себя брошенной «на совершенно необитаемом острове отчаяния».
Она не могла не задаться вопросом: а что, если все, что она представляла себе для своей жизни, муж и дети, было просто фантазией, программой, заложенной ранее? Что, если все предположения, которые она сделала о своей жизненной траектории, были ошибочными, и «Секс в большом городе» давал ей знак?
* * *
Разрывы стали главной темой четвертого сезона. Эйдан и Кэрри расстаются, когда пытаются жить вместе: ее шкаф набит одеждой, а для него нет места. В эпической драке на почве культового гардероба Эйдан вытаскивает топ с дырками от Roberto Cavalli и спрашивает, когда она его носила в последний раз и собирается ли носить в будущем. «Не надо. Не высмеивай мою одежду», – предупреждает она. Тем более от Roberto Cavalli.
Тем не менее она соглашается избавиться от вещи, но выходит из себя, когда собака Эйдана, Пит, жует ее бирюзовую босоножку от Маноло Бланика из коллекции 1996 года; Кэрри заявляет, что собака должна ей 380 долларов.
Во время ссоры она обнаруживает, что у самого Эйдана куча вещей: множество туалетных принадлежностей, различные дезодоранты и средства против выпадения волос. «Это в целях профилактики!» – протестует он. Это тонкий социальный комментарий к Эйдану, архетипу мужчины: мистер Биг в момент ревности называет его Полем Баньяном
[5]. Отчасти потому, что Эйдан представляет собой грубую мужественность, которая является полной противоположностью вселенной Бига. Но в сцене с платяным шкафом Эйдан обнаруживает, что скрывает свое собственное тщеславие. Он просто лицемер, если осуждает Кэрри.
Наряду с важным развитием героя эта сцена отличается еще и тем, что была полностью переснята.
В первый же раз Кинг осознал нечто важное: «Патриша Филд – настоящий гений, обладающий необузданной творческой чувствительностью, но время от времени эта чувствительность слишком откровенна». Она отправила Паркер на площадку, готовую сниматься в сцене ссоры из-за шкафа, с цилиндром на голове и в рубашке с цветным воротником. На Корбетте была футболка с надписью «ЦЕЛОМУДРИЕ». Как только Кинг увидел их, он понял, что, независимо от диалогов, все зрители будут видеть только цилиндр, цветной воротник и ЦЕЛОМУДРИЕ. Подождите-ка, а из-за чего она злится? Цилиндр, цветной воротник, ЦЕЛОМУДРИЕ.
Время от времени Филд радовала Кинга небольшим сюрпризом из мира моды, одевая актрису в наряд, которого он не ожидал увидеть, даже не представлял, но который ему очень в итоге нравился. Но сейчас был не тот случай.
К тому времени как актеры прибыли на съемочную площадку, укладка волос, нанесение грима и подбор костюмов отняли уже два часа. Потребовалось бы слишком много времени, чтобы переодеть актеров в другую одежду. «Я не думаю, что это правильно, но так и быть, – сказал Кинг. – Давайте снимем сцену и посмотрим».
Они сняли сцену и посмотрели кадры. Цилиндр, цветной воротник, ЦЕЛОМУДРИЕ.
Затем Кинг попросил повторить все сначала.
Паркер вернулась к гардеробу, чтобы переодеться. И Корбетт тоже.
На этот раз на Паркер был синий топик и шарф, повязанный вокруг руки. Корбетт был одет в простую футболку. И диалог занял центральное место. Эта сцена стала одной из самых любимых у Кинга.
