Ева вздохнула и раскрыла очередную бухгалтерскую книгу. Если верить записям, деньги у герцога были. Два раза в год поступал доход в виде налогов из герцогства — подушный и торговый, отдельной графой шли «таможенные» сборы, один раз поступила крупная сумма с пометкой «королевский заказ», но чаще всего деньги приходили из Ордена… Раз в месяц разными суммами и довольно значительными. Тщательно изучив расходную часть, Ева смогла вычислить для себя примерную стоимость местного золота. За один золотой можно было жить дней пятнадцать… Не шиковать, но и умереть с голоду бы не получилось. Одна золотая монета равнялась десяти серебряным, одна серебряная — сотне медных монеток. Самое дешевое, что ей удалось найти, это стоимость стога соломы. Он стоит три медяка. Монеты только назывались золотыми и серебряными, отливались они из какого-то металла, но сверху покрывались тонким слоем серебра или позолоты. Выпускало их Королевское казначейство, оно же хранило запасы золота по весу выпущенных монет.
— Может, изобрести бумажные деньги?
Ева потерла глаза. За окном смеркалось, воздух становился холоднее, зато сильнее пахли белые цветы, распустившиеся на кустах вдоль террасы. Ее никто не отвлекал, но не потому, что не хотел, а потому что у двери стояли два грозных амбала — бородатых и вооруженных до зубов. Юный мастер Шонни едва чувств не лишился, когда принес очередную стопку книг, а его обыскали с ног до головы, да еще заставили разуться и сапоги вытряхнуть. Ева в процесс не вмешивалась, решив, что собственная жизнь ей дороже неудобства малознакомых людей. А то, что Шонни до этого раза три прибегал с документами, и его никто не задерживал, не в счет! Тогда еще пятерка ветеранов не имела приказа охранять очень дорогую герцогиню ценой своей жизни.
Когда Ева поняла, что уже не видит цифр, а в голове вместо мозга — вата, она встала из-за стола. Потянулась, прислушиваясь. За окном стрекотали сверчки, переругивались мужские голоса, откуда-то доносился визгливый смех и тихое пение… Горы отражали звуки, и понять, в какой стороне находятся люди, было сложно. Ева закрыла окно и направилась к выходу.
— Мастер Буш?
Секретарь читал, сидя на полу по-турецки и опираясь спиной о стену.
— Вы закончили, ваша светлость? — Он поднял голову и чуть заметно улыбнулся. — Не хотел вам мешать, но прибыл гонец с письмом для его сиятельства маркиза. Правда…
Он поднялся одним слитным гибким движением.
— И?.. — нахмурилась Ева, непроизвольно отступая на шаг.
Интересно, как давно прибыл гонец?
— Прошу. — Секретарь протянул ей конверт, скрепленный сургучной печатью. — Маркиз уже далеко, возможно, вам захочется ознакомиться с посланием и только потом решить, стоит ли оно того, чтобы посылать гонца за его сиятельством.
— От кого оно?
— Подписи нет, а у посланника отрезан язык.
Ева с подозрением уставилась на конверт, но брать его не спешила. Она выросла во времена информационных войн и террористических актов и помнила, какие неприятности могут таить конверты от незнакомцев. Например, сибирскую язву!
— Прочти, — приказала коротко, внимательно следя за лицом мужчины.
Буш пожал плечами, сломал печать и с тихим шелестом вскрыл конверт. К счастью, из него ничего не посыпалось и не вылетело, кроме тонкого, сложенного пополам листка бумаги. Секретарь быстро пробежал по нему глазами и удивленно приподнял брови.
— Это шифр, но у меня есть ключ. Присядьте, шата Ева, это займет немного времени.
Через десять минут он подал Еве лист бумаги, на котором была написана цифра в три тысячи золотых и небольшая приписка: «Мой человек проведет вас к месту встречи».
— И что это? — не поняла она.
— Цена жизни вашего супруга, шата Ева, — задумчиво рассматривая ее, ответил Буш. — Всего лишь три тысячи золотых.
— Это же золотой запас небольшой страны! — ахнула девушка.
— Ну что вы, это всего лишь годовой бюджет герцогства Ридверт, — снисходительно пояснил секретарь и тут же добавил: — До войны.
В семейное гнездышко Еву проводила Гленна, которая ждала за дверью. Времени горничная не теряла, она вовсю флиртовала с дежурившими у двери воинами. Ева же настолько устала, что даже думать было больно, болели глаза и спина. В голове роились цифры: стоимость фуража, зерна, мяса, содержание воинов, слуг, животных… Дрова, заготовки, кухня… мечи, амулеты, пики, топоры, шпаги… Все перемешалось, и только одна мысль зудела громче всех остальных: беременна Шатари или нет? На этот вопрос маркиз ответил нервным дерганием кадыка и невнятным проклятием, а с лекарем пообщаться не удалось.
— Вот, значит, как тут у вас богато! — Гленна распахнула перед хозяйкой двойные двери и отошла в сторону. — Я после прошлой жилицы проверила и все-все перемыла.
Ева огляделась. Многочисленные свечи, цветы в низких вазах, ковры, подушки, ткани… Все это напоминало восточные гаремы. Из общего холла, заставленного мягкой мебелью, вели две двери.
— Спальня его светлости шата Вейна налево, а ваша направо, — с придыханием сообщила Гленна. — Там тоже все-все убрано!
Небольшая уютная кровать под темно-сиреневым балдахином, в тон ему тяжелые шторы на узком окне, темно-красный однотонный ковер на полу, столик с зеркалом, полукруглое кресло, длинный шкаф вдоль одной из стен. За ним узкая дверь.
— Здесь ванная! Настоящая! — Гленна от восторга даже кулачки к груди прижала.
Любопытство победило усталость, и Ева заглянула за узкую дверь.
— Ого!
Любовница жила определенно лучше жены, так что счет к герцогу пополнился еще одним пунктиком. Глубокая медная ванна на львиных лапах стояла посреди довольно большого помещения, от открытого окна ее отгораживала деревянная ширма, вторая ширма, чуть ниже, огораживала приютившийся в углу аналог унитаза. Ева подошла, откинула крышку и заглянула внутрь.
— Ого, здесь, оказывается, знают, что такое канализация.
— Только в господских покоях такое, — шепотом сообщила из-за спины горничная. — Хозяин, говорят, сам талей заговаривал.
— Здесь есть тали?
— Ага! Воды и воздуха. Один воду греет и подает, а второй воздух чистым держит и грязь убирает.
