— Маркизу Йерку расскажешь, за сколько предал командора, — холодно бросила Ева и больше не обращала на барона внимания.
Первую половину пути они ехали быстро, останавливаясь лишь для того, чтобы размять ноги и дать короткий отдых лошадям. Бурхун хотел как можно быстрее убраться от берега, и Ева с ним не спорила, хотя и мечтала о мягкой постели и горячей ванне.
Дорога нырнула в небольшое ущелье, и впереди показалось село, частично упрятанное в склон горы. Большинство домов было встроено в поросшие кустарником скалы, из-за чего казалось, что на село сошла зеленая лавина, наполовину утопив дома. Ева любовалась открывшейся картиной и не заметила, как к ехавшему впереди Бурхуну подбежал мальчишка. Наемник остановил лошадь и склонился к чумазому белобрысому пацану.
— Тата велел передать, что за деревней вас ждут чужие люди. Лук только у одного, остальные с мечами. Заклинателя нет, но у главного видели амулет на шее.
Сверкнула на солнце монетка, мальчишка ловко ее поймал и исчез в кустах.
— Другой дороги нет, — обернулся к Еве Бурхун. — Можем остановиться в деревне и ждать проходящий обоз, а можно рискнуть.
— А ты как считаешь? — Ева всегда предпочитала доверять профессионалам.
— Я бы рискнул. Но вы с Лю останетесь в селе, а когда все закончится, я пришлю гонца.
— А ты уверен, что они покажутся, если меня не будет?
Наемник на мгновение задумался, потом кивнул и начал раздеваться. Ева оторопело смотрела, как с могучих плеч сползает кожаная безрукавка, потом настала очередь плотной верхней рубахи… Она хотела уже задать вопрос, что за стриптиз устроил наемник, но Бурхун наконец добрался до похожей на соты кольчужной рубашки с короткими рукавами.
— Надевайте. — Он стащил ее через голову и подал Еве, а сам остался в шелковой цветной рубахе, мокрой от пота. — Она, конечно, не рассчитана на женские плечи, но уж потерпите. А вернемся в крепость, нужно будет озаботиться защитой под ваш размер.
— Да зачем она мне? Я не собираюсь воевать.
Ева ухватила протянутую кольчугу и охнула. Весила она килограмм семь, не меньше.
— Мне так будет спокойнее.
Бурхун начал одеваться, а к Еве подошла Лю и помогла ей натянуть кольчугу, которая оказалась не только тяжелой, но еще и длинной. Сидеть на лошади сразу же стало неудобно, однако Ева понимала, что возмущаться и спорить сейчас не стоит, поэтому только поблагодарила наемника кивком.
Они въехали в деревню, Еве было интересно поглядеть на местных жителей, но селенье словно вымерло, только шуршали флюгера на крышах, да бродили вдоль дороги козы и худые пятнистые свиньи.
Так и проехали через село в полной тишине, хотя любопытные взгляды Ева ощущала спиной и пару раз замечала, как мелькали за заборами темные от загара лица. За деревней Бурхун взмахом руки отправил вперед пятерку воинов, а девушкам велел встать в середину строя.
— Там всего одно место, удобное для засады, — тихо сказала Лю, внимательно осматриваясь по сторонам. — В бой не лезем, парни нас прикроют.
Ева кивнула. Напряжение росло, и она впервые в этом мире ощутила настоящую тревогу. Уже и селение скрылось за поворотом, и опасное место оказалось позади, а никто на них не нападал, и Ева решила, что пронесло, как на дорогу вышли трое. Заржали лошади, кто-то свистнул, Бурхун поднял руку, и отряд остановился.
Вперед выступил вооруженный двумя короткими мечами мужик цыганистой наружности в стеганой безрукавке поверх черной рубахи, на голове красовалась красная косынка, в ухе свисала длинная серьга.
— Мне нужен барон и ваши деньги, — оскалился он. — Драться с тобой нам нет резона, командир. Наемникам делить нечего, отдай барона и золото и проезжайте.
Бурхун заковыристо и длинно выругался.
— Кто тебе платит, Шалый?
— Тебе какое дело? — сплюнул на землю «цыган».
— Так может, моя хозяйка заплатит больше?
— С каких пор ты стал служить бабе? — хрипло рассмеялся Шалый. — Хотя это же не баба, это целая герцогиня. Ваша светлость! — Он попробовал придать своей роже максимально приветливое выражение, что смотрелось диковато. — Верните барона и можете ехать дальше. За вас нам не платят.
— Живым или мертвым? — поинтересовалась Ева, чувствуя, как в душе поднимается гнев, а кольчуга становится еще тяжелее. Левое плечо закололо сотней иголок, и она, повернув голову, увидела знакомого таля, нагло примостившегося возле уха. — Ты? — выдохнула возмущенно.
— В кустах еще семеро, сейчас нападут. Этот вам, идиотам, зубы заговаривает, пока остальной отряд берет в клещи.
— С чего ты нам помогаешь? — спросила она подозрительно.
— Не вам, а тебе, — проворчало в голове недовольно. — Ты мне еще должна кое-что, не забыла?
— Бурхун! — крикнула Ева. — Это ловушка!
— Взять! — одновременно с ней рявкнул Шалый. Заменив почти приветливую улыбку на злорадную гримасу, он замахнулся на лошадь мечом. — Шату не раньте, идиоты, остальных можно прибить!
Вокруг Евы тут же встали пятеро наемников. Лю окинула их снисходительным взглядом, а потом кивком предложила Еве спешиться и укрыться за стволом одинокой ели. Противный таль опять стал невидим, но Ева ощущала холод на плече и подозревала, что он все еще здесь.
Лю тронула ее за руку и указала на пленного барона. Катар мычал что-то победное и махал связанными руками, но воин, который вел в поводу его лошадь, уже спешился и вступил в бой сразу с двумя противниками. Просвистела стрела, барон, еще не веря, что это не случайно, попробовал выдернуть ее из плеча, но вторая стрела пронзила его горло. Он удивленно посмотрел на Еву и свалился с лошади.
— Все же он им был нужен мертвым, — спокойно сообщила Лю.
— Много знал, — согласно кивнула Ева. — Жаль, мы не успели его расспросить.
Она не испытывала к барону жалости, как жил предателем, так и умер от руки своих же. Больше ее сейчас волновало другое, смогут ли они выбраться из этой передряги без потерь?
— Согласна, мог бы поступить благородно и сдохнуть после того, как мы получили бы за него награду от ордена.
Ева энергично потерла щеки. Все происходящее казалось дурным сном. Они с Лю стояли под деревом и вели светскую беседу, а вокруг шел бой. Настоящий, а не реконструкция, не съемки кинофильма, не постановочное шоу. Бой, в котором гибли люди! Ева не могла поверить, что это происходит с нею. Просто разум не воспринимал действительность.
