Ева лениво повернулась, мысли текли медленно и плавно, как и ее движения.
Второй вопрос, который ее волновал, это таль. Слишком разумный, слишком могущественный и слишком непредсказуемый. И, самое неприятное, сейчас ей нечем было его шантажировать и никак не выходило контролировать. Пока Ева не могла понять, что почившему много веков назад архимагу от нее нужно, она боялась сделать неверный шаг и оказаться в зависимости от хитрой птички.
От таля мысли перетекли к мужу. Ева вспомнила прошлую ночь, улыбнулась и прислушалась к себе. Секс ей понравился, все остальное… сложно сказать. Вейн оказался совсем не таким, каким она его представляла, более открытым, более контактным, более настойчивым. Но этого мало. Чуда не случилось, и внезапная любовь не вспыхнула. Хотя мужчина показался ей интересным, и Ева была не против более тесного знакомства. Странно, что прошлая хозяйка тела не нашла с ним контакта, хотя если верить воспоминаниям, она и не стремилась.
— В том, что случилось, виноваты были оба, — возразила она сама себе, глядя, как над камнями поднимается пар от вылитой на них воды. — Но Вейн старше, опытнее и при желании мог бы научить Еву доверять себе. Но он не захотел. Женитьба по приказу редко приводит к счастью. Не принуждал ни к чему — плюс ему в карму. Бросил одну — минус.
— Скажи спасибо, что не запер в обители, после того как наследника родила бы.
Таль материализовался прямо на раскаленных углях, сидел, распушив перья, будто мог чувствовать тепло.
— Слушай. — Ева села на полку, свесив босые ноги. — Ты мужчина или как? Если мужчина, то изволь отвернуться, а если «или как», то можешь любоваться и дальше.
Таль открыл клюв, посидел, выпучив глаза, и закрыл клюв обратно.
— Считай, что я «или как», — задумчиво выдал он и еще больше нахохлился. — Мужчиной я был почти четыреста лет назад.
— Неплохо сохранился, — фыркнула Ева и медленно, показушно потянулась. Птица отвернула голову, и Ева довольно хмыкнула. А вот пусть не думает, что она будет смущаться, ей как раз стыдиться нечего, это тело если и не идеальное, то очень к этому близко. — И как тебя называть, таль?
— Гектор. Этого хватит.
— Гектор в переводе с древнегреческого значит «хранитель, вседержитель». У нас был жеребец с таким именем. Злобная тварь, я тебе скажу.
— В наших мирах живут потомки одних и тех же существ, поэтому многое схоже. Просто сами миры пошли по разному пути развития. Магистры об этом знают, потому и ищут души в мирах-близнецах, — словно нехотя пояснил таль.
— Да я сама догадалась. — Ева со вздохом потянулась за мылом, нежиться резко перехотелось. — Ты просто так залетел или по делу?
— Забери с собой мальчишку, он нам пригодится.
— Ничего не хочешь мне рассказать? О моей магии, о себе, о том, зачем я королю Иорхонов, и чего ты ко мне прицепился?
— Не сейчас, — неестественно для птицы оскалился Гектор. — Много ушей вокруг.
— Мальчишка глух, — напомнила Ева.
— Ложь!
С этим утверждением таль исчез.
— Вот и поговорили, — недовольно пробубнила под нос Ева. — Терпеть не могу, когда мною пытаются манипулировать.
Она вымыла голову, вымылась сама. А потом обнаружила в вычищенной от золы печи бадейку с маленьким ароматным веником. Жара уже особого не было, но Ева все равно не удержалась, не жалея, плеснула на камни и, когда баньку затянуло паром, взялась за веник. А потом с размаху вылила на себя ведро холодной воды и с наслаждением заорала.
Дверь с грохотом ударилась о стену, впуская в баньку прохладу и Бурхуна с обнаженным мечом. Ева, не ожидавшая «гостей», попыталась прикрыться ведром и испуганно уставилась на застывшего напротив наемника. Взгляд мужчины потемнел, он медленно опустил меч и сделал плавный шаг вперед.
— Ты чего… — хриплым от внезапного волнения голосом спросила Ева и непроизвольно прикусила нижнюю губу.
Заныло под ложечкой от предвкушения чего-то запретного, но очень приятного.
Бурхун перевел взгляд на ее губы, Ева заметила, как у него дернулся кадык, мужчина открыл рот, но поперхнулся словами, закашлялся.
— Вы кричали! — выдохнул он.
— Вода холодная.
Они замерли, и Еве казалось, что она видит, как между ними звенит воздух, тронь — и взорвется фейерверком искр. Ведро медленно поползло вниз, с глухим звуком упал на солому меч… И резким порывом ветра мужчину вынесло в распахнувшуюся дверь, которая с грохотом закрылась, и наступила тишина.
— Не благодари, — раздался голос невидимого таля.
Ева моргнула и выдохнула. Оказывается, все это время она почти не дышала.
— И все же спасибо.
Ноги не держали, и она обессилено опустилась на полку.
Держать лицо. Ничего не было. Вам обоим все показалось. Это просто стресс.
Черт! И когда она успела так влипнуть?
Собиралась Ева долго и тщательно, подсушила полотенцем волосы, заплела косу, неторопливо оделась, давая время и себе, и Бурхуну привести мысли в порядок, но прятаться вечно нельзя, и она все же вышла из бани.
Прохладный ветерок приятно окатил разгоряченное тело, легкие сумерки делали задний двор трактира похожим на запущенный сад. Мальчишка сидел на корточках под деревом, рядом стояла глубокая миска, наемника, к счастью, видно не было. Увидев Еву, парень встал и взмахом руки указал на виднеющуюся между кустами беседку. Там был накрыт к чаепитию стол, лежали свежие бублики на большом блюде, в мисочке переливался в закатном солнце густой ароматный мед.
Ева улыбнулась и приглашающим жестом предложила парню сесть напротив. Интересно, зачем он талю? И как сказать, что завтра он отправится с ними? Может, у него здесь семья, и он не захочет их оставить?
— Что ты мастеришь? — спросила она, указывая глазами на куски стальной ленты, которые парень крутил в руках.
Он настороженно улыбнулся и показал на миску, в которой плавали три яйца в горке сахара, потом сделал жест, будто он их взбивает.
— Изобретаешь венчик? — отстраненно кивнула Ева, продолжая думать о том, зачем этот красивый мальчишка нужен талю. — Так это просто. Дай.
Она протянула руку и забрала из рук парня кусочки железной ленты.
Тонкая, шириной в полсантиметра, гнется хорошо. Не проволока, но для венчика это не принципиально, в миксерах тоже венчики плоские. Ева сложила из трех кусков одинаковые петли, соединила их, пропуская между собой, чтобы придать форму знакомого с детства венчика, верх сжала в пальцах, ей не хватало плоскогубцев, чтобы закрепить все три части между собой. Но ей это и не нужно было, идею парень ухватил моментом.
— Вырезать деревянную ручку, закрепить на ней все три или четыре петли, и готов кухонный девайс для взбивания теста.
Она протянула парню заготовку. Пока он крутил ее в руках, налила себе чай и, прикрыв глаза, принюхалась. Мята и смородина. Хорошо… После бани мысли текли лениво и плавно, не хотелось двигаться, разговаривать и куда-то идти. Сейчас Ева не отказалась бы «на ручки», чтобы кто-нибудь отнес в комнату и уложил на кровать, пожелал спокойной ночи и исчез… Все же бессонные ночи и нервные дни давали о себе знать. А с другой стороны, это было хорошо, такая усталость притупляла эмоции и не давала скатиться в самоедство и переживания.
