Верон задумался, а потом с сожалением выдал:
— Маленький у нас городок для ваших планов, шата Ева. Ну, вот бы нам в столицу…
— И в столице будет, — уверенно сказала Ева. — Главное, идею чтобы не украли.
— Ну, так я уже в трипте центральной завизировал заявочку и человечка послал в королевскую канцелярию.
— А в трипте зачем? — удивилась Ева.
— Ну, так чтоб, значит, благословили на дело доброе, а мы им за это подарки щедрые сделаем.
— Насколько щедрые? — тут же прищурилась Ева, давать взятки она никогда не любила, хотя понимала — без этого никак.
— Ну, вот игру по делам богов можно сделать и десятину от продаж отдавать на трипту. Ну, или место в торговом центре выделить бесплатно для лавки триптона…
— Ага… — Ева кивнула, соглашаясь. Лучше дружить, чем воевать. — Помочь трипте, конечно, надо, но скромненько! — подняла она вверх палец. — Без фанатизма!
Верон громко заржал.
— Ну, от них тоже польза есть, ваша светлость.
— Главное, чтобы не лезли в наши дела.
— Ну, написали бы вы брату, чтобы вам выдали золотой патент. — Ева приподняла вопросительно брови. Верон подобрался, как перед боем, даже нукать перестал. — У кого он есть, тому не надо получать на каждое дело отдельную бумажку. Хватит уведомить королевскую канцелярию и платить налоги. Такие патенты есть у ордена, трипты и гильдии ювелиров. Ну и нам бы получить…
Хорошее дело, стоит попробовать.
В тот же вечер Ева написала письма брату и Марлину. Короля она благодарила за отсрочку от налогов и слезно просила помочь ей еще и патентом, мол, денег попробую на выкуп мужа собрать, есть у меня несколько идей, как это сделать, и даже расписала эти идеи: мыло, порошок и шампуни. Об остальном решила не писать, меньше знает, лучше спит. Ева постаралась больше жаловаться на тяжелую жизнь, на отсутствие опытной мужской руки и уповала на богов и брата. Вспомнила про Бальтазара, какой он милый и замечательный, и как трипта стремится ей помочь. Может быть, триптоны тоже не оставят ее в беде… Все очень расплывчато и неоднозначно. Ева понимала, что сейчас две команды тащат королевство каждая в свою сторону, и кто шепчет на ухо королю, она не знала, поэтому польстила и одним, и вторым и заодно похвалила ум и стратегию брата. В общем, письмо получилось насквозь фальшивое.
Зато Марлину Ева написала все честно. Не стала скрывать ничего, кроме дара заклинательницы, да и то потому что сама пока в нем не разобралась. Она спрашивала советов и отчего-то была уверена, что получит их, несмотря на то что великий маг о ней забыл. А еще она попросила у главы ордена помощи. Ей катастрофически не хватало специалистов, а стройку пора было начинать в ближайшее время.
«…а еще, мэтр, хочу организовать школу и при ней училище лекарское… Может, есть у вас на примете толковый наставник? Буду очень благодарна за любую помощь. Ева Ридверт. Дата».
— Мастер Буш, — позвала она секретаря, но в кабинет зашла Лю в мужском дорожном костюме с двумя короткими мечами за спиной. — Куда собралась?
Ева нахмурилась, вспоминая, обсуждали ли они с помощницей ее отъезд. А то вдруг провалы в памяти и пора витамины пить.
— В столицу. — Лю подошла к столу и, собрав письма, аккуратно засунула их за пазуху. — Слишком опасно доверять чужакам. Да и у меня есть дела в городе. Пора нам узнать, что творится в стране. Не нравится мне, что мы все узнаем с запозданием. Хочу старые связи возобновить.
— Ты права. — Ева поднялась. — Но одну тебя не отпущу. Опасно. Я тут изведусь, пока ты вернешься!
— Я возьму Даммара.
Лю выглядела довольной и смущенной, ей были приятны забота и волнения герцогини. Приятны и очень непривычны.
— Зачем? — нахмурилась Ева. — Мальчишка не боец.
— Зато он смекалист и глазаст. А еще мне кажется, что его нужно показать мэтру. Марлин та еще змея, но он умеет видеть скрытые таланты, а мой внутренний голос просто орет, что с мальчишкой что-то не так.
— Ты права. — Ева никому не рассказывала, как Даммар оказался в их компании. — У парня есть талант. Он может стать артефакторщиком. Но больше я ничего не знаю. И учителя у него нет, — вздохнула Ева и, увидев внимательный и чуть насмешливый взгляд Лю, возмутилась: — Ты знала!
— Я умею видеть. — Сюнь постучала себя кончиками пальцев по глазам. — Умею замечать мелочи и странности, например, когда кое- кто разговаривает с воздухом, а потом в отряде появляется новый человек или прилетает огневой таль и спасает нас от засады.
Ева открыла рот и закрыла. Да, Лю не видела зеленую вредную птичку, но выводы сделала верные. И вот тут встает вопрос, насколько Ева ей доверяет, чтобы рассказать правду? И не станет ли это доверие концом их дружбы? Ведь такие сведения можно очень выгодно продать…
— Я думаю, что нас всех ждут сюрпризы, — улыбнулась Лю. — Но если вы решите рассказать о своей тайне, то лучше это сделать после моего возвращения. Я не уверена, что смогу сохранить ваш секрет, если о нем будут спрашивать очень настойчиво.
Ева понимала. Лю боялась, что если окажется в пыточной, то не станет молчать. Своя жизнь дороже. После ее слов Ева поверила, что наемная убийца Лю Сунь никогда не предаст. Но ведь есть другие средства узнать секрет, тот же таль разума, например…
— Я расскажу, когда вы вернетесь. Вы только вернитесь.
— Даже не сомневайтесь, шата Ева! — Девушка коротко поклонилась. — Рядом с вами весело. А я больше всего в жизни ценю веселье.
Ева молча обняла ее и сунула в руку мешочек с золотом.
— Буду ждать.
Они уехали в тот же день. Кроме писем, Даммар вез образец миксера, набор детского мыла и пенных «бомбочек» и две наиболее популярные игры. В королевской канцелярии служат люди, а людям всегда приятно внимание.
— Не сходить ли нам к мастеру лекарю? — Ева отошла от окна, через которое следила за отбытием Сунь, и обняла Яську. — Они скоро вернутся, не грусти, малыш.
Она легонечко похлопала девчушку по курносому носику, Яська шмыгнула и улыбнулась. Она не умела долго печалиться, как не умела таить обиду, но Ева чувствовала, что у ребенка неспокойно на душе.
— А вы никуда не уедете? — спросила девочка, старательно глядя в пол.
Еве так жалко ее стало в этот момент, что она не удержалась, присела на корточки, крепко обняла Яську, прижимая к себе, и горячо зашептала:
— Если уеду, ты поедешь со мной. Я никогда тебя не оставлю, малышка. Никогда. Ты мне стала очень близка. Ну, что за грустинка в глазах? — она отстранилась, заглядывая в глазки, полные слез, и сама чуть не разревелась.
Яську бросали, и она боялась поверить. Ева видела, как девочка тянется к ней, как радуется ласке и вниманию, но в то же время держится всегда с легкой настороженностью, будто боится поверить до конца. Боится, что ее опять оставят, не хочет пускать в сердце, чтобы не разочаровываться в очередной раз.
